Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 357

- Ну что ж, хотя Моурави с гордостью носит звание "Грузин!", но любимая

жена шах-ин-шаха - его родственница, ибо любимый брат ее, царь Луарсаб, женат на

любимой сестре Непобедимого.

Резко отодвинув кальян, царевич позвал Гассана и приказал подать князю

третий платок.

Едва взяв платок, Шадиман побледнел и отшатнулся.

Хосро-мирза благодушно взялся за четки.

- А я думал, любимое благовоние Непобедимого больше придется тебе по

душе, чем аромат розы.

- Увы, мой царевич, Моурави некогда помнить о розовом масле, и он не в

обиде на Джамбаза, ибо, беспрерывно мчась за убегающими, конь благоухает чем

придется. Что же касается меня, то мои любимые благовония, увы, испарились

однажды в раскаленных песках Кешана.

И тут же Шадиман мысленно дал себе клятву ждать Георгия Саакадзе, чтобы

вместе с ним расширить границы Грузии "от Никопсы до Дербента!".

Словно в каком-то забытьи смотрел Хосро-мирза сквозь булькающий кальян на

князя Шадимана, посмевшего намекнуть ему на промахи молодости. Словно в

колеблющемся свете миража он увидел своего хамаданского коня, нагруженного

сосудами с испарившимся розовым маслом. И в этот миг он твердо решил: князь

Шадиман никогда не будет везиром в его будущем царстве, ибо царедворец обязан не

замечать не только пустые сосуды царственного каравана, но и пустую голову

царя...

...но время разрыхляет почву для посева, и время назначает час для жатвы.

Хосро поднял чашу и пожелал князю из князей многие лета и зимы искриться,

как это вино.

Шадиман поднял чашу и пожелал царевичу из царевичей многие зимы и лета

вдыхать аромат весеннего солнца.

Народ беспрестанно прибывал на площадь. Теснота такая, что папаху не

уронишь. Из лавок высыпали торговцы, аробщики, спрыгнув с ароб, расталкивали

толпу, стремясь как можно ближе протиснуться к глашатаю. Плотоводы, зеленщики,

коки-водоносы, тулухчи, погонщики оттесняли друг друга. Жадно ловил майдан

обещание Метехи.

Победа Хосро-мирзы и, пожалуй, еще больше, тайная защита им Тбилиси

одурманили горожан. Уже никто не думал покидать город, напротив - даже из

близлежащих местечек стремились укрыться за надежными стенами стольного города:

"...все же свой, картлийский царь сидит в Метехи, персы его охраняют".

Утомленные войнами и тревогами, тбилисцы радовались наступившему хотя бы

небольшому порядку и сторонились людей, убеждавших идти на помощь Моурави.

- Уже не осталось молодых, - говорили одни.

- По старым тоже преждевременно келехи справляем, - сердились другие.

- Церковь не благословляет, - хмурились третьи.

- Что ж, что магометанин, - все же свой царь, Багратид, - значит

законный.

И как-то незаметно имущие слои Тбилиси отпали от Саакадзе, забыв все

сделанное им для возрождения города...

Видя настроение горожан, приверженцы Георгия Саакадзе, боясь доносов,

совсем притаились и еще больше стали устрашаться обещанием Андукапара, ставшего