Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 19

бежал ручей, оставляя на отшлифованных камнях белую пену, мгновенно исчезавшую.

"Клятвы и уверения царя и князей подобны той пене. А разве я принимал их

за постоянные ценности? Ради победы над шахом Аббасом стремился я объединить

огонь и воду, но действительность убеждает: нельзя объединить необъединимое. А

если смертельная опасность на пороге? Значит, надо бросить на нее и огонь и

воду... Чем же собирается угостить меня неблагодарный царь в сообществе с

неблагодарным католикосом?"

Эрасти решительно схватил под уздцы Джамбаза и повернул в сторону дома.

К удивлению Саакадзе, его ждали в просторном дарбази не только

встревоженные "барсы", но и Зураб.

- Пока не развеселитесь от хорошего вина, не позволю портить яства

разговором о коварстве монахов, - твердо заявила Русудан и, угадывая настроение

Георгия, принялась рассказывать о затее молодежи устроить на пасху пляски

ряженых.

Хорешани понимающе улыбнулась и предложила устроить поединок между

стихотворцами Тбилиси и Телави. А когда подали черное бархатное вино и Зураб

сердечно заявил, что осушает рог за процветание рода дорогого брата, Саакадзе

повеселел: "Конечно, Зураб знает о предстоящей облаве монахов на "барса", иначе

неожиданно не прибыл бы в гости, а раз прибыл - значит, решил помочь "барсу"

одолеть монахов".

- Помни, - торжественно заверил Зураб, провожая Георгия к католикосу на

вечернюю беседу, - я с тобой, и, что бы ни случилось, во всем на меня

рассчитывай, если даже придется ущемить мой кисет. Сердце и меч князя Зураба

Эристави Арагвского в твоем колчане...

На площади перед оградой мерцали светильники, но дворец католикоса словно

вымер: ни свиты князей, ни гогота конюхов, лишь у главного входа сидел на скамье

старый монах и перебирал черные четки. "Замыслили провести разговор под покровом

тайны", - усмехнулся Саакадзе, следуя за служкой по темному проходу.

Небольшая келья до самых сводов тонула в полумраке, лишь возле кресел

царя и католикоса горели свечи в серебряных подставках и в углу голубая лампада

бросала отсветы на икону "грузинских святителей, мучеников преподобных". В

другом углу вздымался мраморный крест, высеченный из обломков престола Луарсаба

I. Строгость убранства напоминала входящему, что здесь надо забыть о мирской

суете и прославлять величие божие.

Царь и католикос восседали в глубоких креслах; по правую руку от

католикоса сидели тбилели и архиепископы Феодосий, Харитон и Трифилий, по левую

руку от царя - князья Чолокашвили, Джандиери, Вачнадзе и Чавчавадзе.

Надменно выпрямившись, Чолокашвили развернул свиток:

- Прошу, Моурави, садись и выслушай волю царя и католикоса.

"С помощью божией написано сие определение для Картли-Кахетинского

царства от нас - царя Теймураза из династии Багратиони, и благословленное святым

отцом во Христе, католикосом Иверским...

...всякое нашествие врагов царств наших оставляло груды руин, разбитые

дороги и разрушенные мосты, но попечительством владетелей замков из века в век,