Читать «Великий Моурави 2» онлайн - страница 229

Тинатин, читавшая мысли страшного мужа, улыбнулась и обвила упрямую шею

Аббаса нежной рукой. Она проникновенно говорила о красоте, о цветах, о

звучности стиха Хафиза, говорила обо всем, лишь бы отвлечь мысли шаха от

Сефи. Шах любовался игрой глаз Тинатин и решил вознаградить ее.

- Я наконец отпустил деревянных русийских послов и теперь могу

исполнить просьбу моей Лелу: завтра Луарсаб навестит тебя.

Сколько лестных сравнений, сколько газелей полилось из уст Тинатин в

благодарность за несравненную доброту! О, она одна познала сердце грозного

победителя османов, она одна познала чувства изысканного Аббаса! Она одна

познала его силу, подобную бушующему морю, - подобную огненному вихрю.

- Шах-ин-шах, твоя раба обезумела от любви, иначе чем объяснить ее

дерзость?

Шах, упоенный словами Тинатин, чувствовал себя помолодевшим. Он гладил

ее мягкие плечи, гладил красные косы.

- Аллах видит, моя Лелу, я люблю Луарсаба, но почему он не похож на

тебя?

- Шах-ин-шах, твоя доброта может сделать Луарсаба рабом "льва Ирана".

Молю, испытай его, верни в Картли... Вспомни мои слова, не совсем доверяй

этому страшному человеку Георгию Саакадзе. Он мстит Луарсабу из мелких

чувств.

- Я никому не доверяю, кроме Лелу, но аллах не поворачивает мое сердце

к твоей просьбе, ибо это может быть во вред Ирану... Ты мать моего

наследника и должна желать блеска и сильного трона своему сыну.

- Не говори так, мое солнце, не наноси раны сердцу Лелу. Сыну нашему

еще слишком рано думать о троне. Да состарится он в почетном звании твоего

наследника. И разве Иран смеет мечтать о ком-либо, кроме "льва Ирана"? Кто

поднял из слабого разоренного персидского царства могучий Иран? К кому еще

из шахов стремились послы всех стран? А разве мудрецы и знатные

путешественники не ожидают месяцами у твоего порога милости видеть великое

"солнце Ирана?" Вселенная сочла бы за счастье стать бирюзой в твоем кольце.

Да пошлет и мне аллах милость видеть еще сто лет моего повелителя в блеске и

славе. Да пошлет милость закрыть глаза раньше, чем зайдет "солнце Ирана".

- Верная Лелу, ты растрогала меня, взволновала. Уступаю твоим мольбам.

Уговори Луарсаба принять мохамметанство, и я верну ему Картли, и народ

картлийский верну.

Вскрикнула, всплеснула руками Тинатин и, упав к ногам шаха, стала

призывно целовать его одежды, ноги... Она смеялась звонко, шептала слова,

полные страсти и любви.

Тинатин охраняла жизнь сына, Тинатин вымаливала трон Луарсабу.

А под окнами в саду беспечно развлекался Сефи-мирза.

Слуги передвинули золотую сетку.

Сефи-мирза бросил мяч и снова не попал.

- Тебе сегодня везет, мой возвышенный друг, - засмеялся Сефи.

- Нет, снисходительный Сефи-мирза, ты умышленно скрываешь свою

ловкость. Завтра доиграем, - сказал Паата, бросая мяч слуге. - Вот хотел

спросить...

- Говори, любезный Паата, ибо все твои слова одинаково ласкают слух.