Читать «Великий Моурави 2» онлайн - страница 226

другого, - хотя бы за отца и брата, - это вызывает у них подозрение.

- Нет, Тинатин, не поверю. Любимая жена может найти способ умилостивить

мужа... Обещай мне, Тинатин!.. Заклинаю Сефи-мирзой!..

- Нет! Нет, Тэкле! Молю, не трогай моего сына! Молчи, моя бедная

сестра... Сделаю все, буду молить, рыдать буду... Нет, не упоминай моего

сына...

Тинатин дрожала, глаза полны слез, грудь порывисто подымалась.

Тэкле внимательно посмотрела на Тинатин: "Скорбная женщина, ее

единственное утешение - сын, а у меня нет утешения... Я одна! И Луарсаб

один!"

Тэкле встала. Тинатин порывисто обняла ее и вдруг опустилась на колени

и покрыла руки Тэкле поцелуями и слезами...

Так они расстались. Но Тэкле знала, Тинатин будет молить шаха.

В покоях Тинатин тихо. Перед ней лежат белила, румяна и благовония,

оставленные Тэкле.

Крупные слезы катятся по бледным щекам Тинатин...

Корабль расцветился флагами. Заколыхались паруса. Над бушпритом прибили

герб Москвы. Канатами закрепили по-походному пушки. За бортом скользили

лодки, слышалось: "Табань обе!", "Табань правая!" С лодок на палубу подымали

просмоленные бочонки с пресной водой, сельдями, вином, сухарями. В трюме

самарские стрельцы укладывали тугие тюки с шелком, персидский перец,

индийскую корицу.

Дул боковой ветер. Путь предстоял долгий: от берегов гилянских на

Астрахань.

Моряки в закатанных полосатых штанах убирали палубу. Ждали сигнала

поднять якорь.

Послы расположились в каюте. Тихонов скинул опашень, остался в легкой

расшитой петушками рубахе. С наслаждением потянулся, наполнил чарки

ганджинской аракой, протянул Бухарову. Выпили, крякнули, сели за дело.

Утром наконец были на отпускном приеме. Шах милостиво поднял золотую

чашу за здравие Михаила Федоровича. Выпил, опрокинул чашу и растроганно

сказал: "Да услышит меня аллах, пусть ни одного врага не останется у моего

брата, как не осталось в чаше ни одной капли". Потом жаловал из своих рук

чашу Тихонову.

И ели овощи. Караджугай, придвинув послам пупырчатые огурчики, спросил:

сколько в походе бывает у царя московского ратных людей? Тихонов, небрежно

закинув в рот огурец, подумал: "Сочная овощь, хорошо б семена к себе

завезти". И ответил под хруст огурца: конных и нарядных людей по сто тысяч,

конных без наряда тысяч пятьдесят, пеших в огненным боем тысяч шестьдесят. А

их кроме - люди Казанского царства, холмогорские и сибирских земель.

От Тихонова не укрылось удивление ханов, а шах постарался утаить сговор

с астраханским вором. Астрологи и философы персидские, лукавил шах, за много

лет предсказали вступление на московский престол великого государя по имени

Михайло, счастливого в войнах и обладателя многих земель. И поэтому он, шах,

послал в Астрахань купца Муртазу и наказал разведать - не воцарился ли уже в

Русии царь Михайло. А узнав об этом, возликовал, сердце солнцем наполнилось,

ибо сбылось мудрое по звездам гаданье философов и астрологов иранских.