Читать «Великий Моурави 2» онлайн - страница 150

Ирана", "средоточие вселенной", великого из великих - шаха Аббаса.

- Полторы бирюзы в словах Караджугай-хана! Я один к тбилисцам поеду! -

вскипел Димитрий.

- Нет, - решительно отверг Георгий, - ты слишком горяч для такого

тонкого дела.

- Со спасительной грамотой благородного Караджугай-хана я четвертым

поеду, - оживился Элизбар.

- Ты прав, Элизбар, слово благороднейшего из благородных

Караджугай-хана лучший щит в таком опасном посольстве. Ну, раз мои "барсы"

решили ехать, то... Эй, Эрасти, прикажи оседлать четырех коней...

И Георгий, словно сбросив с плеч тяжесть, глубоко вздохнул. Вздохнули с

облегчением и ханы. Они с невольным сочувствием проследили за нетвердой

походкой Георгия.

Караджугай-хан изящным почерком и с ханским достоинством написал

обращение к тбилисцам. Но Саакадзе предложил перевести послание на

грузинский язык. Ханы одобрили. Они радовались за себя и за своих сыновей, и

готовы были во всем поддержать сильного грузина.

Вскоре послание на персидском и грузинском языках, подписанное

Караджугай-ханом, с приложением печати аллаха "Клянусь солнцем и его

блеском", означающей ненарушимость данного слова, очутилось в руках

Даутбека.

Саакадзе тут же сурово дал "барсам" наставление и, обняв каждого,

сказал:

- Если вы не даром оценены великим шахом Аббасом, то завтра на рассвете

в этом благородном шатре расскажете о решении тбилисцев.

Дато, Даутбек, Элизбар и Ростом молча, с торжественностью попрощались с

ханами, горячо обнялись с остающимися друзьями и поспешно вышли из шатра.

Остальные "барсы" переглянулись, и Димитрий вдруг взволнованно

предложил проводить друзей. За Димитрием выскочили из шатра Матарс, Пануш и

Гиви.

- Гиви! - свирепо крикнул Димитрий, когда они, вскочив на коней,

выехали за четверкой на дигомскую дорогу. - Если ты будешь смеяться глазами,

когда друзей на верную смерть посылают...

- Я не над верною смертью смеялся, а над кизилголовыми ханами.

По обыкновению, простодушие Гиви привело "барсов" в веселое настроение,

и Пануш, Матарс, Димитрий и Гиви долго кружили по Дигомскому полю, пока им

удалось приобрести соответствующее случаю выражение лица, а голод и ветер

помогли им вернуться в стан злыми и неразговорчивыми.

Саакадзе остался в шатре Караджугай-хана и властно предложил спешно

выработать два плана наступления на Тбилиси: один - в случае удачи послов,

другой - если они не вернутся. Саакадзе умышленно до вечера затянул беседу,

дабы у ханов не осталось времени для раздумья. Наконец, придя к единому

решению, все разошлись по своим шатрам.

Папуна был в хорошем настроении, но нарочито ворчливо заставил Георгия

поесть.

- Батоно, - прошептал Эрасти на ухо вытянувшемуся на бурке Георгию, -

батоно, я просил Элизбара купить на майдане джонджоли, давно хочу,

соскучился.

- Ложись, Эрасти, и до утра забудь не только джонджоли, но и свое имя.

Караджугай-хан перед сном молился на разостланном коврике. Он слегка