Читать «Великий Моурави 2» онлайн - страница 109

пятнами:

- Разве мои сыновья и мать, царица Кетеван, плохая дань?! Но шах опять

требует дань, и не шелком и золотом, а... - и Теймураз прочел последнее

послание шаха.

В наступившей тишине, точно раскаленные стрелы, падали слова:

- "...в преданности твоей не сомневаюсь. Ты пожертвовал своими детьми,

приди и ты, почтись дарами и возвращайся на мирное царство..."

Покои Теймураза огласились возмущенными криками и угрозами.

Всполошились князья и духовенство: "Что, если за истреблением царской семьи

последует истребление всех кахетинских князей?" Перебивая друг друга,

кричали о мести, об изгнании из Кахети всех мусульман, о беспощадном

истреблении кизилбашей, и еще о многом кричали охваченные тревогой князья.

Луарсаб поднял руку. На его молодом лице отражалось столько внутренней

силы, что невольно и молодые и старые смолкли.

Луарсаб коротко сказал:

- В подлости шаха не следовало сомневаться, и сейчас - время меча, а не

слов.

На другой день Луарсаб и Теймураз двинули войска к границе. Луарсаб

расположил картлийские дружины на левом берегу реки Иори, около селения

Мукузани... Здесь быстро росли завалы и укрепления, делающие непроходимой

лесную дорогу, ведущую из владений Ирана в Кахети.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Против "Зеленой" мечети, украшенной изразцами и арабскими надписями, на

бугре, заросшем кустарником, стояли двое юношей в богатых одеждах: царевич

Сефи-мирза и Паата Саакадзе. Они целились в пролетающих птиц и громко

радовались меткости своих стрел.

На почтительном расстоянии, у плетней, за которыми тянулись

виноградники, гранатовые деревья и айва, стояли телохранители Сефи и Паата,

среди них верный Арчил. Телохранители сдержанно, но с расчетом на хороший

слух юношей, восхищались ловкостью Сефи-мирзы, наследника иранского

престола, и князя Паата, сына сардара Саакадзе.

С некоторых пор между Сефи и Паата возникла тесная дружба, поощряемая

шахом Аббасом. Юноши еще не были тверды в политике и выражали своя чувства

открыто и искренне.

- Думаешь ли ты, мой друг Паата, что если простоим здесь до вечера, то

все бугры будут покрыты птицами, пронзенными твоими стрелами?

- Я думаю, мой высокий мирза, что если я сейчас уйду, то все равно

ганджинские бугры будут покрыты птицами, пронзенными стрелами Сефи-мирзы,

прекрасного, как луна в четырнадцатый день его рождения.

- Дозволь заметить тебе, мой друг Паата, у Сефи-мирзы никогда не

загорятся глаза при виде плодов чужой доблести, ибо сказано - умей гарцевать

на своем коне.

- Разреши и мне сказать, благородный Сефи-мирза: есть всадники, которым

принадлежат все кони. А будущему "льву Ирана"...

Сефи-мирза поспешно обнял Паата и испуганно обернулся на слуг.

- Мой Паата, у каждого судьба висит на его шее. Да живет мой всесильный

повелитель, "лев Ирана", пока не исчезнут во вселенной луна и солнце...

Но... - Сефи близко склонился к Паата, будто показывая ему стрелу, и шепотом