Читать «Великий Моурави 1» онлайн - страница 142

подробности о Саакадзе и сразу связал нового героя с разгорающейся враждой

между азнаурами и князьями Картли. Обдумав все услышанное о посольстве

Татищева, шах Аббас властно сказал, что не всегда желание и выполнение

сходятся на одной дороге и Годунову придется вкусить горький плод от

запоздалого посева.

Но, скрывая даже от самых приближенных ханов свои сокровенные мысли,

шах задумался над угрозой, все больше и больше надвигающейся с севера...

А русийские послы продолжали шумно обсуждать последний прием у шаха в

Давлет-ханэ. Они радовались достигнутым результатам и уже мысленно примеряли

царские шубы, которые они, конечно, получат в Москве от Бориса Годунова за

удачное посольство. Особенно радовало послов желание шаха Аббаса прослушать

вторично из грамоты Бориса Годунова обращение к шаху с тем, "чтобы ваше

величество с турским не мирился и стоял бы с цесарем заодин..." и "...быть

царю и шаху на всех недругов заодин: послам и купцам ездить свободно из

Русии в Иран, из Ирана в Русию, не вводить новых торговых пошлин..."

Не менее радовало послов очевидное неведение шаха о тайных целях

посольства Татищева в грузинских царствах. Шах Аббас только поинтересовался,

почему русийский "государть пишетца в титуле государем Иверские земли,

грузинских царей и Кабардинские земли, черкасских и горских князей", на что

князь Засекин с готовностью ответил по наказу Годунова: "Те государства

приложились к государю нашему внове: грузинские цари учинились под его рукой,

а были под турсКого... а кабардинские князи, издавна..."

Русийские послы и не подозревали о внутренней ярости, охватившей

деспотичного шаха Аббаса при этом известии. Вежливая улыбка шаха скрыла

решение о новых кровавых расправах за желание грузинских царств избавиться

от вассальной зависимости Ирана.

Гневные глаза шаха были в этот момент опущены на подарки, полученные от

Бориса Годунова и царевича Федора Борисовича, на "однорядки с кружевом,

кречетов, соболей, черных лисиц, кости рыбьего зубу, панцирь, самопал,

порошницу немецкую с наводом, боевые часы, медведя-гонца, двух собак борзых

и двух меделенских, двести ведер вина из Казани, два куба винные с трубами,

крышами и таганами".

Запив прохладным шербетом приятные воспоминания, дьяк Иван Шарапов

расстегнул ворот, вытер пестрым платком потный затылок и, заострив гусиное

перо, сел заканчивать послание Борису Годунову.

"...А как вошел князь к шаху в палату, а при шахе сидели сын его,

Сефи-Мирза, и Азима, Юргенского царя племянник, и ближние люди... А

Фергат-хана и иных ближних людей шаховых не было: посланы были воевать

Черные земли Арапские... Как князь шел с шахова двора, а в те поры вели

двором под нарядными попонами аргамаков с 15, а сказали, что те аргамаки

прислал шаху маздронский государь, а Маздронская земля поддана шаху... А

потеха была кругом всего двора потешного, по стене зажжены были свечи и

камышины с зельем с пищальным и с нефтью и с серою; а середи двора зажигали

в трубах медяных пищальное зелье; а в стол носили перед шаха и перед ближних