Читать «Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года» онлайн - страница 282

Министр-эсер С. Л. Маслов подготовил проект аграрного закона, который содержал важные уступки кадетам - сохранял землю за крупными эффективными капиталистическими хозяйствами. Возможно, это было разумно, помогало получить больше товарного хлеба, но непопулярно, так как сокращало фонд, передаваемый в руки крестьян. И оставшаяся помещичья земля передавалась не сразу, а через Временный аграрный фонд, который пока должен был сдавать землю в аренду крестьянам. Вроде бы эти меры решали задачи, за которые раньше боролся Чернов, - изъять большинство помещичьих земель у частных собственников в пользу государства для последующего рационального перераспределения (неудивительно, что принятие этого временного закона было снова заблокировано кадетами). Но в обстановке осени 1917 г. такие меры тоже не могли вызвать у крестьян ничего, кроме возмущения. Получалось, что земля опять уходит у них из рук, сохраняется ненавистная аренда.

Эсеры и меньшевики не заявили, что отказываются нести ответственность за политику правительства. В результате, не имея влияния на его политику, они продолжали нести ответственность за курс Керенского.

На этот раз Александр Федорович вообще сделал ставку не на политический ресурс, а на «деловые качества», как он их понимал, передав ключевые посты опытным «топ-менеджерам», либеральному блоку. Демонстративно сорвав планы создания более левого правительства, Керенский сохранил свою власть, но почти совершенно лишил правительство опоры. Считалось, что оно по инерции дотянет до выборов в Учредительное собрание.

Задуманный как главная политическая опора правительства, заседавший в Мариинском дворце Предпарламент (Совет республики) в итоге оказался безвластным и превратился в приложение к социал-ли-беральной коалиции. Он не обладал собственной способностью мобилизовать массы в поддержку Временного правительства. Более того, осознав свою безвластность, большинство депутатов Предпарламента предпочло занять в отношении правительства фрондирующую позицию, что особенно проявилось в решающие дни 24-25 октября.

26 сентября президиум и совет старейшин Всероссийского демократического совета кооптировал в его состав 120 представителей цензовых элементов и 20 представителей казачества (из 555 членов). Только после этого Временное правительство согласилось признать этот орган хотя бы совещательным, переименовав его 2 октября во Временный совет Российской республики. По справедливому замечанию Чернова, «цензовики получили в нем представительство намного большее, чем то, какое им было потом дано выборами на основе всеобщего избирательного права»^{. Это было меньшинство (социалистические партии имели 258 депутатов против 75 у кадетов и 58 у большевиков), но оно имело возможность блокировать существенные инициативы (за счет беспартийных правых). Но главное - решения Предпарламента были для правительства вовсе не обязательными. Да и сам факт присутствия «контрреволюционной» партии кадетов компрометировал Совет республики в глазах радикальных масс. Идея однородной демократии и Предпарламента оказалась дискредитирована, а демонстративный выход большевиков из Предпарламента при его открытии 7 октября лишь укрепил их авторитет в стране.}