Читать «Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года» онлайн - страница 276

Даже меньшевик Б. О. Богданов, который еще недавно защищал коалицию с кадетами, теперь видел в ней причину бездействия правительства и заявил: «Таким образом, единственный выход - власть должна быть не коалиционной, власть должна перейти в руки демократии, не к Сов. Р. и С. деп.^{, а в руки той демократии, которая сегодня здесь достаточно полно представлена». Эту позицию поддержали и другие умеренные социалисты, например лидер грузинских меньшевиков Ной Жордания. «Жордания, как огромная глыба, как старый кавказский Эльбрус, вдруг оторвался от родного хребта и величественно поплыл к другому берегу», - иронизировал Луначарский. А между тем это была важная тенденция: либералы сделали все, чтобы доказать - с ними нельзя создавать демократическое правительство. Демократию нужно строить без них. И в Грузии социал-демократы пойдут по пути отказа от коалиции с либералами.}

Как видим, неверна распространенная благодаря коммунистическим историкам точка зрения о том, что и на Демократическом совещании «лучшие меньшевистские и эсеровские ораторы, меняя друг друга на трибуне, вдалбливали одно: спасти страну можно только вместе с буржуазией, вновь передав ей бразды правления»^{. Такие меньшевистские ораторы, как Богданов, а еще последовательнее - Мартов, часть эсеров, «вдалбливали» нечто противоположное. И даже Церетели и Дан не собирались передавать буржуазии все бразды - разве что делиться. Позиции эсеров разошлись налево и направо при колебавшемся Чернове.}

Однако даже такие меньшевики, как Дан, считавшие до начала совещания разрыв с кадетами совершенно необходимым, вскоре сдали позиции и стали отстаивать другой подход - выработки демократической платформы и «участия в правительстве всех групп, готовых эту платформу проводить в жизнь»^{. Этот фокус уже помог Керенскому сформулировать коалицию в июле. Понятно, что даже если бы кадеты присягнули на верность демократической платформе, они могли бы ее спокойно дальше саботировать. Причина нового сдвига социалистических лидеров вправо заключалась в позиции представителей земств и кооператоров, без которых социалисты считали базу власти слишком узкой. А представители этих структур были очень тесно связаны с либеральными и буржуазными силами. Земства по самой своей структуре являлись коалиционными органами, потому что должны были учитывать мнения всех своих фракций, а значит, и кадетов. Они сами превратились в телегу из басни про лебедя, рака и щуку, что для земств было даже и терпимо, но для революционного правительства - уже смертельно.}

Кооператоры колебались. С одной стороны, они множеством нитей оказались связаны с частным капиталом. С другой - в их среде выделилось левое крыло рабочих потребительских обществ. 11 сентября на чрезвычайном кооперативном съезде развернулась полемика между центром и левыми. Совет съездов кооператоров предложил принять такую позицию на Демократическом совещании: «Образовать временный блок кооперативных организаций с теми течениями социалистических партий, которые стремились и стремятся к закреплению завоеваний революции и к социальным реформам»^{. Однако эта цель контрастировала с предложенным средством: добиваться создания «национального коалиционного правительства с участием представителей различных социальных групп как революционной демократии, так и буржуазных, способных подчинить свои личные и классовые интересы общим государственным интересам». Это была та же модель правительства, которая мешала проведению социальных преобразований, только теперь без кадетов, а с неясными представителями буржуазии, которые готовы были подчинить свои классовые интересы. Если нужны политики, которые не будут следовать классовым интересам, то почему они буржуазные. А если нужны именно буржуазные, то из чего следует, что они наступят на горло своей буржуазности. В этой формулировке чувстовалась попытка прикрыть классовой схоластикой нежелание брать ответственность, сузить фронт власти ради проведения преобразований.}