Читать «Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года» онлайн - страница 209

Крестьяне не доверяли торговцам, действовавшим по поручению правительства. Ведь торговец - он же и спекулянт. Лучше относились к земствам и кооператорам.

К концу 1917 г. 63 тыс. кооперативов вовлекли в свой состав уже около 24 млн. человек (то есть за время с начала революции число кооперативов выросло более чем в два раза, а членов - почти в 8 раз). Но многие союзы были созданы наспех. В то же время в условиях распадающихся хозяйственных связей кооперативные объединения обзаводились собственным транспортом, пытались расширить собственное производство, вложив в него 27 млн. руб. и произведя продукции на 21,7 млн рублей^.

Возвращение к бесконтрольной торговле было неприемлемо для социалистов. Министр Пешехонов писал: «Указывают, что продовольственные организации обходятся государству очень дорого. Легко, однако, себе представить, сколько миллиардов переплатило бы население, если бы дело заготовки хлеба было бы передано в руки торгово-промышленного класса»^{. В условиях падения промышленного производства и обеспеченности рубля «свободный рынок» вел к резкому вздорожанию продовольствия.}

Пешехонов разрешил применять силу для получения хлеба^{. Так что идея продотрядов возникла до прихода к власти большевиков. Но Временное правительство не могло всерьез ее осуществить. Столкновения с крестьянами сразу становились для власти в Петрограде настолько крупной политической проблемой, какую для большевиков создавали разве что мощные крестьянские восстания. Дело в том, что крестьяне могли тут же вынести конфликт на политический уровень через крестьянские Советы и партию эсеров, и правительственные структуры вынуждены были сдавать назад.}

26 августа, в самый канун корниловского мятежа, правительство удвоило твердые цены. Для Пешехонова это стало последней каплей, чтобы навсегда покинуть правительство. Он писал: «Крестьянство в своей массе не прельстится бумажными деньгами и еще крепче уцепится за реальные ценности, находящиеся в его руках... повышение твердых цен в отношении крестьянства может привести как раз к обратному результату, чем какого ожидают»^{. Решение о повышении цен не облегчило дело хлебозаготовок, но вызвало новый виток инфляции - только для закупок продовольствия для армии пришлось напечатать лишних полтора миллиарда рублей.}

Социалисты не нашли альтернативы продовольственной монополии, введенной правыми силами. Министры-социалисты с помощью местной революционно-демократической интеллигенции еще пытались действовать с помощью уговаривания, и это даже давало некоторые результаты. В январе 1917 г. царский аппарат собрал 32,5 млн пудов хлеба, в апреле уже новая власть - 18 млн, в мае - 52,7 млн, в июне - 33,3 млн, в ноябре, даже в условиях неразберихи и смены власти, - 33,7 млн пудов хлеба. Большевики также унаследовали принцип государственной продовольственной монополии, но уже без уговаривания. Они стали решительно брать хлеб силой и тем самым вызвали острое недовольство крестьян. В декабре 1917 г. было собрано всего 6 млн пудов, в январе 1918-го-2 млн, в апреле - 1,6 млн, в мае-0,1 млн, в июне 1918 г. - 21 тысяча пудов^.