Читать «Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года» онлайн - страница 208

Кадеты поддерживали идею независимого от низов правительства. Но можно ли доверять такое важное дело Керенскому, который потащит в кабинет всяких сомнительных социалистов? ЦК кадетов 19-20 июля обсуждал вопрос о правительстве, и Милюков предложил создать твердую власть без социалистов. Но большинство членов ЦК кадетов понимали, что отказ от союза с социалистами приведет к утере контроля над массами. Как сказал А. Васильев, «уход социалистов -это крах армии, бунты в городах, поджоги в деревнях»^{. В результате на совещании 21-22 июля Милюков тоже выступил за безусловное доверие Керенскому в деле формирования правительства.}

В конце концов произошел размен - кадеты перестали настаивать на отмене декларации 8 июля (хотя и не признали ее)^{, но социалисты согласились с принципом безответственности правительства, которое сформирует Керенский по своему усмотрению.}

24 июля Керенский составил новое правительство из 7 социалистов и 8 несоциалистов. Чернов вошел в правительство только после того, как было официально объявлено, что расследование показало «злостность тех слухов», которые распространялись о Чернове в печати.

«При небольшом номинальном перевесе социалистов действительный перевес в кабинете безусловно принадлежал убежденным сторонникам буржуазной демократии»^{, - считал Милюков. Но либералы, опасаясь новых кризисов, подобных апрельскому или июльскому, вели себя осторожно, саботируя меры социалистов.}

Создав правительство, Керенский провел несколько «железных законов». 2 августа военный министр и министр внутренних дел получили право арестовать тех, кого они подозревают в создании угрозы «обороне государства и внутренней его безопасности». Вводилось наказание до 3 лет заключения за участие в забастовке на железной дороге, а также за оскорбление представителей союзных держав^.

«Для баланса» 8 августа был принят закон о запрещении ночного труда женщин и детей. Керенский пытался выстроить систему «сильной власти» во главе с гражданскими демократами. Эта власть должна была довести страну до Учредительного собрания. А уж оно создаст новые правила игры, которым подчинятся все.

Такова была юридическо-правовая модель ситуации, которой следовало большинство политиков. Но население страны все больше выходило за рамки этой модели. Их волновала возможность нормально питаться. А в этом Учредительное собрание не могло бы немедленно помочь.

Грозящая катастрофа

Сдвиг вправо сказался и на социально-экономическом курсе. Усилился нажим на уже проведенные социально-экономические мероприятия. В начале августа Временный комитет Государственной думы и коммерческие круги выступили с заявлением, в котором говорилось: «Хлебная монополия не внесла до сих пор существенных улучшений в продовольственное дело, да и в экономическое состояние страны в целом. Отстранив от дела торговый аппарат, она не создала других органов, и в деле заготовки и распределения хлеба все более и более происходит пагубная заминка»^{. В действительности Министерство продовольствия уже 27 июля направило циркуляр о привлечении торгового аппарата к делу заготовки продовольствия.}