Читать «Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность.» онлайн - страница 49

Почти столетие существования эгалитарного брака — вроде бы вполне достаточный срок, чтобы договориться о его названии. Однако не договорились, хотя о семейных проблемах пишут немало. Это лишний раз доказывает, что до массового и даже научного сознания мысль о принципиальном различии между сегодняшней и вчерашней формами брака еще не дошла: сегодняшний брак продолжают считать лишь улучшенной — да и то многие спорят, улучшенной ли — модификацией брака вчерашнего.

А это не мелочи. Половая мораль парного брака разительно отличалась от морали патриархического брака, хотя чисто внешне парная и патриархическая семья имеют много общего: муж и жена живут вместе, воспитывают детей. Нет никаких оснований считать, что мораль эгалитарного брака непременно должна повторять мораль предшествовавшей ему формы, хотя современная семья и семья недавнего прошлого имеют немало общих черт.

ЛЮБВИ НЕ БЫЛО

Если считать, что любовь между полами порождается личными склонностями, красотой, влечением душ, несходством или, наоборот, сходством характеров, то ничего лучше группового брака для нее и придумать нельзя. Никакого социального неравенства, никаких корыстных расчетов, никаких преград! Целуйтесь, бегая по лесам, подобно Дафнису с Хлоей! И мама ругаться не будет, поскольку, как подчеркивал Ю.И.Семенов, «Многие доклассовые общества ни в малейшей степени не осуждали ни добрачные, ни внебрачные связи, если только они не представляли собой нарушения брачно-группового регулирования…».

Н.Н.Миклухо-Маклай, наш соотечественник, всемирно известный этнограф XIX века, писал про семейные нравы семангов Малакки: «Девушка, прожив несколько дней или несколько недель с одним мужчиной, переходит добровольно и с согласия мужа к другому, с которым опять-таки живет лишь некоторое, короткое или более продолжительное время. Таким образом, она обходит всех мужчин группы, после чего возвращается к своему первому супругу, но не остается у него, а продолжает вступать в новые временные браки, которые зависят от случая и желания».

У семангов, как явствует из цитаты, даже замужняя женщина обладала полной сексуальной свободой. Мораль многих других первобытных народов супружеские измены теоретически запрещала, — хотя на это обычно смотрели сквозь пальцы, — но незамужние девушки делали что хотели. Такое наблюдалось даже в середине XX-го века, и не где-нибудь в забытых мирах в джунглях Амазонки, а на обжитом густонаселенном острове. Из книги польского путешественника А. Фидлера: «Равноправие женщин и мужчин, пожалуй, больше всего проявляется в добрачных отношениях. Обычай признает за девушками такие же права, какие на Мадагаскаре имеет мужская молодежь. В принципе девушка может полностью распоряжаться собой и своими чувствами.

Нравы эти так отличны от понятий морали в Европе, что вызывали всегда печальные недоразумения и ошибочные, неправильные суждения. Европеец, приехавший на Мадагаскар с чувством собственного достоинства и высокими принципами, в слепоте своей меряющий все своей европейской меркой, познавал нравы туземцев через кривое зеркало. Он искренне возмущался, когда узнавал, что незамужние мальгашки не только пользуются абсолютной свободой, но даже законы и родители поощряют их близость с молодыми мужчинами и — о ужас! — благожелательно относятся к появившемуся потомству. Он не понимал, лицемер, что в глазах мальгашей способность рожать — самое высокое достоинство, а девушки с детьми — именно потому, что имеют детей, — считаются желанными невестами. Они легко находят хороших мужей: они доказали, что умеют рожать».