Читать «Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность.» онлайн - страница 173

Другой вариант. Он любит, она к нему безразлична. Он сильно страдает, увивается вокруг нее, она его прогоняет. Этим все и кончается. Переживания налицо, но можно ли сделать из них что-то захватывающее?

Полностью любовные переживания в жизни еще долго не исчезнут: препятствий к половой связи становится все меньше, но по крайней мере с одним из них ничего не поделать: когда она ему нравится, а он ей — нет. Или наоборот. Однако, в литературе и кино страстей будет все меньше и меньше.

Короткая память

Предложение относиться к супружеским изменам терпимее, равно как и гипотеза об отмирании любви, а также о грядущем разделении в семье половых и экономических связей, способны вызывать резкое осуждение. В интернетовских форумах, где я предлагал эти темы для обсуждения, чтобы прощупать реакцию народа, в мой адрес было высказано немало оскорблений.

В дебатах на амурно-сексуальную тематику разумные, то есть, научные, исторические или медицинские доводы — редкость. Все, как правило, сводится к эмоциям: это гадость! Это унижает личность! Это противоречит природе человека! Это снизводит его до скотского состояния! И пр. Причем все восклицающие так уверены в своей правоте, что любой не согласный с ними — пошляк, аморальный тип и извращенец (тайный или явный).

Но у людей слишком короткая память. То, что в отношениях полов было нормой, спустя несколько веков воспринимается как разврат. В одной и той же стране. То, что воспринималась как чудовищно аморальное поведение, уже через несколько десятилетий становится нормой.

Э. Фукс в самом начале первого тома своего обстоятельного труда «EROTICA» писал: «Нет такого нравственного закона, который независимо от пространства и времени регулировал бы наши поступки в пространстве и времени. Если это верно относительно всего комплекса морали, то еще в большей степени — относительно половой морали, которая чаще всего и легче всего менялась».

В главе «Изменчивость половой морали» он приводит множество примеров: «В известные эпохи каждая хорошенькая женщина, сохранявшая мужу непоколебимую верность, навлекала на себя подозрение в каких-то скрытых недостатках. В других случаях малейшее уклонение мужчины или женщины от суровых пуританских обычаев неумолимо каралось».

«Бесчисленное множество мужчин в такие эпохи находят совершенно естественным, что их жены имеют любовников или являются метрессами других. Молчаливым соглашением является при этом требование, чтобы жена, сходясь с любовником, избегала беременности. Приличным считается муж, уважающий права любовника и умеющий так устроить дело, что ни любовник, ни жена не попадают перед ним в неловкое положение.

Воплощением добродетели считается в такие эпохи женщина, отдающаяся другим только в период беременности, виновником которой является ее муж… “Беременная женщина не может быть неверной”, — гласила распространенная поговорка».

«В иные времена мужчины и женщины имели право во время ухаживания пользоваться самыми откровенными словами и сравнениями. … в конце XVII в. … беседа светского общества состояла из непрерывной цепи более или менее замаскированной порнографии. Каждое слово, каждая фраза имели свой скрытый порнографический смысл, и чем богаче контраста­ми был смысл того или другого слова, тем восторженнее ему аплодировали и тем восторженнее его переносили из салона в салон. В этой области светское общество XVII в. и Второй империи достигло виртуозности. Высшим идеалом этих эпох была женщина, отдававшая предпочтение в разговоре раз­личным двусмысленностям, и в глазах общества ее светское значение росло в прямой зависимости от ее фривольности, от ее способности пикантно произнести самое грубо-цини­чное выражение.