Читать «Мученик чести» онлайн - страница 4

Достойным счастья не сочтет себя;

А кто на вас взирает не любя,

Тот недостоин ни любви, ни зренья.

Не душу вам – сто душ без сожаленья

Я б отдал, об утрате не скорбя,

Чтоб не считали вы, меня губя.

Мою любовь себе за оскорбленье.

Раз те, кто вынес пытку ожиданья,

Всегда бывают вознаграждены,

От вас я ожидаю воздаянья.

Но если этим вы оскорблены,

Месть поручите моему желанью,

И большего желать вы не должны.

Служанка, по просьбе Фелисардо, передала этот сонет сеньоре Сильвии, достойнейшей даме, обладавшей всеми качествами, которые делают молодую женщину совершенной. Юношу привлекло к ней то, чего он был лишен сам: у Сильвии были очень светлые волосы и ослепительно белая кожа, он же, хотя и не был черен как уголь, все же был достаточно смугл и черноволос, чтобы его уже издали можно было признать за испанца. Таким-то образом, пописывая стишки, чего ему никто не мог запретить, и выражая в них несколько больше того, что он в действительности чувствовал, Фелисардо продолжал свои ухаживания, и Сильвия относилась к этому благосклонно, хотя знатное ее происхождение и заставляло ее отчасти скрывать свои чувства.

Ей было до того приятно поклонение этого юноши и то, что он еще до рассвета появляется перед ее окном, что она украдкой вставала с постели, чтобы тоже взглянуть на него. Не желая прерывать наш рассказ об этой любви, мы еще ни разу не упомянули о достойнейшем кабальеро этого города, по имени Алехандро, плененном красотою названной дамы. Так как Сильвия не испытывала к нему особенной склонности, то ему представлялось, что нет в мире человека, достойного ее любви. Вот почему он не обращал внимания на Фелисардо, хотя и заставал его чаще, чем хотел бы, прильнувшим к решетке ее окна, причем казалось, что в этой новой манере вести разговор Фелисардо имеет успех. Нашему герою пришлась не по вкусу влюбленность Алехандро, ибо этот кабальеро был недурен собой, хотя и был белокур и белолиц, – свойства настолько обычные в этой стране, что они там не считаются достоинствами. В конце концов оба они решили даже по ночам не покидать поля битвы, следя друг за другом с помощью дозорных.

Алехандро почувствовал, что положение Фелисардо прочнее, чем его собственное, и в душу к нему закралась ревность, ибо любовь, как справедливо заметил Проперций,[8] никогда не ограничивается одной только любовью; душевное спокойствие и скромность покинули его, и, став более решительным, чем прежде, он однажды вечером привел с собой к дому Сильвии несколько превосходных музыкантов и приказал им спеть под ее окном как можно нежнее:

Я желаньем невозможным

Годы так опережаю,

Что они уже не в силах

Исцелить мои терзанья.

Словно в небе бесприютном.

По родной земле блуждая,

Я, заблудший, тщетно силюсь

За своей мечтой угнаться.

Хоть меня обманет время,

Рад я этому обману:

Он несчастному приносит

Много меньше зла, чем счастья.

Любовь, ты бред безумный, но прекрасный,

И люди в нем винить меня не властны.

К неосуществимой цели

Я иду, презрев усталость,

Хоть растрачиваю тщетно

И шаги и упованья.

Я в несчастьях бодр и весел.