Читать «Василий Тёркин (сборник)» онлайн - страница 19

Александр Трифонович Твардовский

* * *

Вслед за ротой на опушку Теркин движется с катушкой, Разворачивает снасть, — Приказали делать связь. Рота головы пригнула. Снег чернеет от огня. Теркин крутит: – Тула, Тула! Тула, слышишь ты меня? Подмигнув бойцам украдкой: Мол, у нас да не пойдет, — Дунул в трубку для порядку, Командиру подает. Командиру все в привычку, — Голос в горсточку, как спичку Трубку книзу, лег бочком, Чтоб поземкой не задуло. Все в порядке. – Тула, Тула, Помогите огоньком… Не расскажешь, не опишешь, Что за жизнь, когда в бою За чужим огнем расслышишь Артиллерию свою. Воздух круто завивая, С недалекой огневой Ахнет, ахнет полковая, Запоет над головой. А с позиций отдаленных, Сразу будто бы не в лад, Ухнет вдруг дивизионной Доброй матушки снаряд. И пойдет, пойдет на славу, Как из горна, жаром дуть, С воем, с визгом шепелявым Расчищать пехоте путь, Бить, ломать и жечь в окружку. Деревушка? – Деревушку. Дом – так дом. Блиндаж – блиндаж. Врешь, не высидишь – отдашь! А еще остался кто там, Запорошенный песком? Погоди, встает пехота, Дай достать тебя штыком. Вслед за ротою стрелковой Теркин дальше тянет провод. Взвод – за валом огневым, Теркин с ходу – вслед за взводом, Топит провод, точно в воду, Жив-здоров и невредим. Вдруг из кустиков корявых, Взрытых, вспаханных кругом, — Чох! – снаряд за вспышкой ржавой. Теркин тотчас в снег – ничком. Вдался вглубь, лежит – не дышит, Сам не знает: жив, убит? Всей спиной, всей кожей слышит, Как снаряд в снегу шипит… Хвост овечий – сердце бьется. Расстается с телом дух. «Что ж он, черт, лежит – не рвется, Ждать мне больше недосуг». Приподнялся – глянул косо. Он почти у самых ног — Гладкий, круглый, тупоносый, И над ним – сырой дымок. Сколько б душ рванул на выброс Вот такой дурак слепой Неизвестного калибра — С поросенка на убой. Оглянулся воровато, Подивился – смех и грех: Все кругом лежат ребята, Закопавшись носом в снег. Теркин встал, такой ли ухарь, Отряхнулся, принял вид: – Хватит, хлопцы, землю нюхать, Не годится, – говорит. Сам стоит с воронкой рядом И у хлопцев на виду, Обратясь к тому снаряду, Справил малую нужду… Видит Теркин погребушку — Не оттуда ль пушка бьет? Передал бойцам катушку: – Вы – вперед. А я – в обход. С ходу двинул в дверь гранатой. Спрыгнул вниз, пропал в дыму. – Офицеры и солдаты, Выходи по одному!.. Тишина. Полоска света. Что там дальше – поглядим. Никого, похоже, нету. Никого. И я один. Гул разрывов, словно в бочке, Отдается в глубине. Дело дрянь: другие точки Бьют по занятой. По мне. Бьют неплохо, спору нету. Добрым словом помяни Хоть за то, что погреб этот Прочно сделали они. Прочно сделали, надежно — Тут не то что воевать, Тут, ребята, чай пить можно, Стенгазету выпускать. Осмотрелся, точно в хате: Печка теплая в углу, Вдоль стены идут полати, Банки, склянки на полу. Непривычный, непохожий Дух обжитого жилья: Табаку, одежи, кожи И солдатского белья. Снова сунутся? Ну что же, В обороне нынче – я… На прицеле вход и выход, Две гранаты под рукой. Смолк огонь. И стало тихо. И идут – один, другой… Теркин, стой. Дыши ровнее. Теркин, ближе подпусти. Теркин, целься. Бей вернее, Теркин. Сердце, не части. Рассказать бы вам, ребята, Хоть не верь глазам своим, Как немецкого солдата В двух шагах видал живым. Подходил он в чем-то белом, Наклонившись от огня, И как будто дело делал: Шел ко мне – убить меня. В этот ровик, точно с печки, Стал спускаться на заду… Теркин, друг, не дай осечки. Пропадешь, – имей в виду. За секунду до разрыва, Знать, хотел подать пример: Прямо в ровик спрыгнул живо В полушубке офицер. И поднялся незадетый, Цельный. Ждем за косяком. Офицер – из пистолета, Теркин – в мягкое – штыком. Сам присел, присел тихонько. Повело его легонько. Тронул правое плечо. Ранен. Мокро. Горячо. И рукой коснулся пола: Кровь, – чужая иль своя? Тут как даст вблизи тяжелый, Аж подвинулась земля! Вслед за ним другой ударил, И темнее стало вдруг. «Это – наши, – понял парень, — Наши бьют, – теперь каюк». Оглушенный тяжким гулом, Теркин никнет головой. Тула, Тула, что ж ты, Тула, Тут же свой боец живой. Он сидит за стенкой дзота, Кровь течет, рукав набряк. Тула, Тула, неохота Помирать ему вот так. На полу в холодной яме Неохота нипочем Гибнуть с мокрыми ногами, Со своим больным плечом. Жалко жизни той, приманки, Малость хочется пожить, Хоть погреться на лежанке, Хоть портянки просушить… Теркин сник. Тоска согнула. Тула, Тула… Что ж ты, Тула? Тула, Тула. Это ж я… Тула… Родина моя!..