Читать «Василий Блюхер. Книга 1» онлайн - страница 136

— Отрок, звонили?

Русяев всякий раз поднимался из-за стола, заставляя тем самым и Томина поднять свою голову.

— Никак нет-с!

В штаб вошел Баранов, за ним молодой боец в щегольских желтых сапогах, офицерском кителе и кожаном картузе.

— Где же ее взять, товарищ помглавкома? — произнес он умоляющим голосом.

— Где хочешь, а чтобы через полчаса пролетка стояла возле штаба, — сердито ответил Баранов.

— На кой леший она вам сдалась?

— Обалдуй! — вскипел Баранов. — Я тебе толкую который раз. Не в гости собираюсь ехать, не барахло возить с собой, а надоть ее в конницу поставить и пулемет на ней возить.

— Это другой разговор, а пролетки-то все-таки у меня нет.

Русяев подошел к бойцу, посмотрел на него сверху вниз и сказал грозным тоном:

— Сейчас напишу бумажку, пойдешь с ней к купцу Яушеву и выбери у него на дворе подходящую. — Он вынул из брючного кармашка часы величиной с луковицу и подсчитал в уме: — Если через тридцать пять минут не вернешься с пролеткой — подпишу тебе смертный приговор. — Потом он вернулся к столу, обмакнул перо в чернила и быстро стал писать по шершавой бумаге. Перо царапало, но Русяев упорно писал. Закончив, он извлек из кармана печать, дохнул на нее несколько раз и прижал к бумаге. — Получай мандат!

Боец сложил бумажку вдвое, спрятал под фуражку и сказал:

— С мандатом я и пять пролеток доставлю. Это я авторитетно заявляю.

За станцией Переволоцк отряды покинули вагоны. Блюхер приказал окопаться и выслать к Оренбургу разведчиков. Под вечер, когда померкли пурпурные обводы облаков и остывшее солнце медленно приблизилось к горизонту, из степи повеяло легкой прохладой. Густая небесная синь потемнела, тени растворились, высоко над землей весело заморгали звездные искринки.

Блюхер медленно брел по лагерю, почему-то вспомнил разговор с Голощекиным. Что он за человек — не поймешь. То ли дело Елькин или Шарапов. У них что на уме, то на языке, а Голощекин весь в себе. Другим не верит, и ему не веришь. Впору бы разжечь сейчас костер, у огня всегда рождаются легкие и безмятежные думы, но огня разводить нельзя — это знает каждый боец.

В тишине Блюхер услышал голоса. Прислушался — никак, Павлищев. Подошел ближе, но так, чтобы не приметили. Неторопливо командир полка кого-то укорял:

— Уж лучше помолчали бы. Ведь эта честь давно продана и перепродана.

— Эпоха, любезный, эпоха, — ответил незнакомый Блюхеру голос. — Кому охота терять голову?

— А жить с опустошенной душой лучше? Нет, поручик, я так не могу. Я первый поставил свою подпись под договором, а сейчас воюю по велению сердца.

— Довольно вам сентиментальничать, Павлищев, вам это не к лицу. Унтер-офицер Блюхер строит из себя главкома, адвокат Зиновьев командует братишками, да и Елькин, как говорится, куда конь с копытом, туда и рак с клешней. А я, русский офицер, должен рисковать жизнью во имя бредовых идей этих выскочек. Дико, когда вы хотите уверить меня в обратном.

— Вспомните нашего командира полка, — сказал Павлищев. — Полковник — а в голове мусор с дерьмом. Вы его побаивались, считали настоящим воякой.