Читать «Варшава, Элохим!» онлайн - страница 62

Господи, где же дети?

Высокий гестаповец подошел почти вплотную, от него пахнуло дорогим табаком и хорошим одеколоном. Он схватил девушку за волосы и резко дернул ее голову к себе, впечатав пуговицы своего плаща ей в лицо:

– Все расскажешь, польский сучка, все, что понадобится… кровью захлебнешь, умолять будешь, чтобы пристрелили, но расскажешь…

Офицер оттолкнул Эву, она упала в грязь, ладони скользили по черной и влажной земле. Второй гестаповец пнул сестру Анну в живот, монахиня захрипела и повалилась на колени, обхватив себя руками. Очки слетели, и гестаповец не без наслаждения раздавил их кованым сапогом – оправа хрустнула смятой стрекозой. Сестра София всплеснула руками и шагнула к гестаповцу:

– Что вы творите? Опомнитесь!

Один из солдат ударил ее прикладом, монахиня распласталась на земле. Рыдающие дети кинулись к успевшей подняться Эве, но офицер оттолкнул их ногой. Медсестра презрительно прищурилась, ей вдруг показалось, что она гораздо сильнее стоящего перед ней человека. Ее взгляд взбесил немца, резким движением он выхватил из-под плаща Luger и в упор равнодушными пальцами в чистенькой перчатке продырявил голову девочке Зосе. Малышка повалилась на землю срезанной гроздью, кровь ребенка брызнула на лицо Эвы.

Мальчишки в ужасе рванули прочь, в разные стороны, но офицер уже поднимал изящный пистолет с угловатой рукояткой и острым, как шип, стволом. Эва бросилась вперед и схватила гестаповца за руку, пистолет плюнул двумя растерянными выстрелами, сбитые с толку пули никого не задели.

Дети удалялись, петляя среди могил. Солдаты вскинули карабины, пули кусали края памятников, сбивая мраморные углы и скалывая скульптуры, пока в конце концов не настигли маленькие спины, разорвав и взлохматив износившуюся одежду. Мальчики уткнулись в землю, из их тел, минуту назад жавшихся к Эве с теплым ласковым трепетом, черным молоком потекла кровь. Кровь скапливалась в густую лужу, а влажная, одуревшая от сытости кладбищенская земля как будто не хотела больше принимать ее в себя, так что плотная алая жидкость только смешивалась с грязью и блестела, отражая серое бездушное небо.

Офицер высвободил руку и ударил панну Новак по лицу. Девушка упала, зажимая пальцами разбитый нос. Лежавшие в грязи монахини рыдали и молились. Сестра Анна закрыла лицо дрожащими руками. Офицер указал солдатам на Тадеуша и Эву, пробормотал что-то по-немецки.

Эву подхватили за руки и толкнули вперед. С ее ноги слетел ботинок, увязший в грязи. Тадеуша подгоняли ударами прикладов. Медсестра бросила на сестер прощальный взгляд. Сестра София перекрестила ее и поцеловала грязные четки. К офицеру подошел штурмманн, кивнул на монахинь, что-то спросил. Высокий гестаповец ответил, панна Новак уловила немецкие слова «огонь», «показать», «монастырь», «обыск».

Эву и Тадеуша остановили и заставили смотреть. Двое солдат, закинув автоматы за спину, сбегали за канистрой и, наклонившись над монахинями, с тщанием начали поливать их горючим.