Читать «В темноте (сборник)» онлайн - страница 60

— Тогда отправь и Дударева. Ему по пути.

Голос Игоря поплыл. Станция зашипела.

— Что?

Максаков сделал несколько шагов в сторону, ловя зону приема.

— Не слышу!

— Понял, говорю. Ты скоро?

— Да.

— Можешь привезти чего–нибудь поесть?

— Попытаюсь.

Сзади взревел двигатель. «Уазик» стартанул, как болид «Формулы один».

Максаков усмехнулся, залезая в машину: «Дебилы».

— Твои подчиненные? — Сестра зевнула.

— Вроде того.

По дороге неожиданно привиделось бледное, запрокинутое лицо Одинцова с застывшей обидой в глазах. Его было как–то по–особому жаль. До слез. Максаков подумал, что это из–за комнаты. Слишком сильна в ней была аура любви, радости и счастливого детства. Такого же счастливого, как у него самого. Такого же беззащитного и уязвимого. Ему казалось, что это он сам лежит, закиданный хламом, на подпаленном диване. А ведь кто–то был знакомый…

— Ольга!

— А?

— Малознакомых домой не води.

— Знаю.

— Остальных — тоже осторожно.

— Я осторожно. Что же мне, друзей совсем не приглашать?

— Это было бы идеально, — пробормотал он себе под нос.

Всегда отчаянно хотелось оградить всех близких от того, что он постоянно видел и знал. Это страшное знание не отпускало ни на минуту. Оно росло каждый день и увеличивало тревогу за всех, кого он любил. «Не открывайте двери. Не ходите поздно. Не…»

«Боже! Какой ты зануда!»

Двор родительского дома на Белинского был единственным освещенным. Купленная в складчину автовладельцами фара излучала сноп белого света. Отцовская «тойота» покрылась тоненьким слоем инея. Максаков внимательно осмотрелся и открыл Ольгину дверцу:

— Вылезай.

Ему послышалось, как что–то шевельнулось за железной дверью парадной. Беззвездное небо накрыло колодец двора черной непроницаемой крышкой. Тишина. Вернулось притупившееся в последние полчаса ощущение опасности. Максаков уже привык, что оно всегда слабело, когда нервы уставали от постоянного напряжения, и крепло от малейшего раздражителя. Он подумал, что лучше, конечно, достать ствол, но сестра расскажет маме, и та будет не спать и сходить с ума от волнения.

На лестнице было тепло и тоже горел свет. Он пошел впереди, пытаясь заглядывать сквозь перила на следующий пролет. Непонятное клацанье повторилось. Он расстегнул пальто и, как герой вестерна, откинул полу. Сестра что–то напевала сама себе по–английски. Гудели лампы. Еще пролет. Дымчатый котенок гонял две банки из–под «Невского», постукивая ими о стены. Клац–клац. Бряк–бряк. Струйка пота прочертила висок и сбежала по щеке, вызывая легкий зуд.

— Пуфик! — Олька погладила меховой клубочек. — Сейчас мама тебя покормит.

Она нажала кнопку звонка.

«Как же я услышал его, — подумал Максаков, — через — железную дверь и два этажа? Фантастика. Видно, очень хочется жить».

— Кто там?

— Мы — кошки. Домой идем.

— Привет.

Мама выглядела усталой, но улыбалась.

— Как «Дон–Кихот»?

— Хорошо, только кордебалет — отстой!

Ольга, скинув полушубок и сапоги, направилась на кухню.

— Что за слова? Не хватай печенье! Сейчас будем ужинать! Сынок, проходи! Господи! Уже полдвенадцатого. Самое время для еды.

Максаков, не раздеваясь, сел на стул в прихожей. Навалилась усталость. Безумно захотелось спать. В животе противно посасывала пустота. Он вдруг понял, что после дневной порции китайской бурды ничего не ел.