Читать «В степях Зауралья. Трилогия» онлайн - страница 242
Николай Александрович Глебов
— Не надо, родной, успокойся. Все будет хорошо.
Андрей осторожно снял ее руку с плеча.
— Меня страшит мысль, что люди не поймут, что могут подойти формально к моему делу и исключат из партии.
— Твой вопрос обсуждался в партийной организации?
— Вчера. Решили передать в контрольную комиссию. И там поручили его вести Шемету.
— Шемет сумеет разобраться в твоем деле.
— Придется ехать в Марамыш. Там меня знают. Взять справки у Русакова.
— Ну что ж, поедем в Марамыш, — спокойно отозвалась Христина. — Когда?
— Медлить нельзя.
— Что ж. Медлить не будем.
На другой же день Фирсовы были в Марамыше. Постояли в молчании у братской могилы и неторопливо стали подниматься вверх по улице. Андрей был задумчив. Вот и обрыв. С его высоты открывался чудесный вид на окраину. Внизу петляла речка, слева — село; вспомнился пикник.
Тогда пел Виктор Словцов. Нет его в живых. Замучена в застенках контрразведки Нина Дробышева… Это ведь она здесь, на обрыве, декламировала:
Буря грянула, но Нина погибла. Где теперь Устюгов? Жив ли?
— О чем задумался? — спросила Христина.
— Вспомнил пикник у обрыва, друзей и тебя, мой друг, — слабо улыбнулся он.
— Но ведь тогда меня здесь не было?
— Ну и что же, в мыслях ты была со мной.
…Снова, как и прежде, все собрались у Русакова. На встречу друзей приехали Епифан и Ераска.
— А-а, бравый разведчик! — приветствовал старика Русаков. — Как живешь?
— Живу! Мимо гороха да девок не прохожу. О чем у вас речь-беседа? — усаживаясь на стул, спросил Ераска.
— Спорим, где живется лучше: в городе или деревне? — ответил с улыбкой Григорий Иванович. — Как твое мнение?
— Мое мнение одно: где хлеба край — там и под елью рай, а если хлеба ни куска — заберет и в горнице тоска.
Андрей одобрительно похлопал Ераску по плечу:
— Молодец, Герасим!
— Молодец против овец, а на молодца и сам овца, — ответил тот с ухмылкой и потрогал седенькую бородку.
Женщины ставили на стол пироги. Русаков налил рюмки.
— За нашу родную Коммунистическую партию, за советский народ, — поднимаясь со стула, произнес он с чувством. — Наша партия — справедлива. Разберется во всем. И в твоем деле, Андрей, разберется. В ней каждый дорог. Разбрасываться коммунистами не позволим! За партию! За справедливость!
Ераска незаметно достал «усладу».
— Споем старую революционную! Андрей Никитович, начинай.
Фирсов обвел глазами сидящих за столом и под аккомпанемент балалайки начал мягким баритоном:
Друзья подхватили:
Зазвучал рокочущий бас Батурина: