Читать «В преддверии Нулевой Мировой войны» онлайн - страница 213

Вскоре по городам бескрайней Руси надрываясь, закричали глашатаи о новой царской милости к верноподанному народу.»… Цари указали а бояре приговорили… жалуем и освобождаем от платежа внутри государства таможенных и мелочных сборов, то есть: таможенных с товаров, с хлеба и со всяких съестных припасов, с сена и с дров и с прочаго, что в Москве в большую, померную и мытенную, також и в других городах в таможни сбиралось. Все таможни, имеющияся внутри государства (кроме портовых и пограничных) уничтожить, и как им не быть, так и вышеписаннаго сбора не сбирать, а ту сумму сбирать в портовых и пограничных таможнях, с привознаго и отвознаго товара.»

Другим указом Петр установил для помещичьих крестьян фиксированную плату за выкуп на волю. Наказывать крепостных владельцы отныне могли только по суду а крестьяне получили право писать челобитные на жестокое и незаконное обращение помещиков. За год по царскому указу у нескольких помещиков отобрали имения за бессердечные и жестокие дела а их бывшим крестьянам дали вольную. Число свободных земледельцев, медленно, но верно росло, обещая, что через несколько десятилетий крепостных людей в России вовсе не останется.

Михайла Артемьев возвращался с базара в Новгороде, да по зимнему времени не успел домой до ночи. В этот год волки уж слишком озоровали, он и остановился на полдороге у родственника, тоже Артемьева, только Ивашки. Отужинали картошечкой, ну и привезенного родственником хлебного вина употребили немного. Как же с устатку без этого? Новомодный овощ по сердцу пришелся многим, да и батюшка в церкви говорил, что сам патриарх благословил его употребление. Поэтому с каждым годом на крестьянских полях место под картофель только увеличивалось. И вкусен и сытен, да родит обильно, так что ежегодно витавший над крестьянством севера России призрак голода немного отступил. На улице морозно а в избе от печи исходят волны жара. Тишина, скука. Любопытная малышня поблескивает глазенками с печи. Родственники расположились на широких скамьях вдоль стены, не спалось.

— А что хорошо расторговался, Михайло? — зевнув и лениво перекрестив рот, поинтересовался Ивашка.

— Да слава богу! — проговорил гость степенно и тихо, — Младшой сын то у меня в полную силу вошел, ходили мы на охоту по первому снегу и лося завалили. Вот отвез мясца на торг и еще кое-чего. Продал все. Так что не жалуюсь…

— Да, — протяжно вздохнул Ивашка, — тебе только позавидовать можно, старшой у тебя в царское войско завербовался, деньгу зашибает, да домой пересылает, так что у тебя все ладно. А вот я… — он досадливо махнул рукой. «Говорят что Михайла землицы прикупил у помещика Волкова, сам скоро не хуже его станет! Эх… и что у меня дети еще такие маленькие…»