Читать «В преддверии Нулевой Мировой войны» онлайн - страница 169

— Что сказал басурман? — Меньшиков наклонился к толмачу, выслушав ответ, вспыхнул. Смерил наглеца драчливым взглядом и вновь посмотрел на пашу. Тот провел обеими руками по окладистой полуседой бороде, ответил глухим голосом:

— Слава аллаху, стены Азова высоки и крепки, припасов хватает, а сердца османских воинов полны отваги! Хоть сто лет стойте под крепостью, Вам никогда ее не взять!

— Ничего! Полсотни лет тому назад казачки Азов брали, и мы возьмем, коль честию отдать не хотите! — гарцуя на коне прокричал, закинув голову вверх, Меньшиков, — Так что царю передать?

— Езжай гяур! Скорее солнце упадет на землю, чем Азов сдастся!

Меньшиков развел руками, белый платок соскользнул с сабли. Он повернулся к толмачу:

— Езжайте в лагерь!

— А ты? — переводчик посмотрел на Меньшикова с удивлением.

— Езжай, я сказал! — уже не сдерживаясь гаркнул Алексашка.

Когда толмач с трубачом отъехали сажен на сто, поднял голову наверх, нашел взглядом янычара.

— Эй ты! С ложкой во лбу, кто посмел облаять меня! Выходи из крепости, посмотрим так ли ты смел, когда вокруг нет стен!

Тот понял, видимо немного знал русский язык. Наклонился, прокричал краснея и едва не брызжа слюной:

— Урус, собак, шайтан!

— Выходи коль не трус!

В бойницах показались стволы мушкетов. Меньшиков пригнулся к гриве коня, поскакал прочь. Несколько запоздалых выстрелов бесполезно прогремели вслед. Загоревал посредине поля, разделяющего турецкую крепость и русский лагерь. Вскоре открылась небольшая дверь в воротах, турок выехал из Азова.

Турок остановил коня за сотню аршин до русского. Одет в традиционную для янычар яркую одежду: малиновая куртка с разрезными от плеча рукавами, синие шаровары, на ногах сапоги из желтого сафьяна. На голове белоснежный колпак с свисающим позади куском материи, напоминающим по форме рукав султанского халата. Сам жилистый, поджарый, настоящий воин. На лице застыло презрение, уверен в себе как в конном бойце. Острый кылыч в руке играет, выделывает замысловатые движения, над головой звенящая яркая дуга, лезвие бросает по сторонам стремительные солнечные зайчики.

- Урус, шайтан, иди сюда — прокричал турок, — уши отрежу!

Меньшиков зачастил в ответ московской матерной скороговоркой. Сердце стало колотиться в два раза чаще. На ладонях появился липкий, противный пот. Он торопливо вытер руки о кафтан и перехватил поудобнее эфес. Из ножен с певучим звоном вылетела, мерцая благородной синевой, сабля.

— Держись, гололобый! За все ответишь! — промычал сквозь зубы Александр и до крови закусил губу. Родной дядя погиб в бою с татарами, а его жена сгинула без вести в плену. Неоплаченных счетов хватало… Сейчас этот турецкий офицер олицетворял все беды, которые принесли османы и татары русским. Меньшиков больше не колебался.

Направив саблю острием на противника, с силой пришпорил бока жеребца. Тот захрапел, кони поединщиков галопом понеслись навстречу друг друга. Из-под копыт полетели комья земли вместе с увядающей травой. Кылыч, словно живой закрутился в ладони турка. С каждым мгновением усатое и безбородое лицо янычара все ближе.