Читать «В оливковых тонах» онлайн - страница 78

И вот сейчас я уже вытянул из себя почти все знания за тот день. Мой карандаш уже почти сточился, и пора бы найти новый, рука полностью испачкалась в цвете грифеля, а на пальце отпечатались уголки ребер карандаша. Свет от лампочки пронизал все пространство вокруг меня, а чувство спокойствия от того, что мои записи помогут сохранить мою память, поселилось теперь внутри меня.

Оливия спит на диване, сладко посапывая своим аккуратным носиком, одеяло полностью накрыло ее, да так, что могло показаться ее там и нет вовсе. На столько она маленькая. Пора и мне уже отходить ко сну. Завтра предстоит, наверное, самое странное путешествие в той моей жизни, которая осталась на задворках каких-то участков памяти. Спать.

Я помню то, чем я живу

Наконец-то выдалось хотя бы несколько свободных и спокойных минут. Мои бумаги, что я тогда взял с собой, немного растрепались и намокли, в некоторых местах приходится очень сильно давить карандашом, чтобы хоть что-то осталось. Записи я не делал уже как два дня с тех пор, как мы с Оливией покинули мою комнату на перепутье двух контрастирующих друг с другом улиц. Я чувствую, как некоторые куски моей памяти выпадают из головы с тяжестью свинца, но ничего не могу с этим поделать, мне приходится постоянно перечитывать свои мелкие наброски, чтобы хоть что-то в голове откладывалось, иначе просто пустота. Сложно как-то в пустоте что-либо отыскать, да еще и осмысленное, чтобы разобрать, понять, вычленить главные моменты и записать. Но сейчас мне нужно накидать историю длинною в эти два дня, дабы отложить карандаш и бумагу до лучшего момента.

В то утро, когда мы с Оливией запланировали наше несколько странное путешествие, я и догадаться не мог, что все вот так сложится. Сейчас мы находимся в какой-то непонятной мне пустыни, где нет ничего того, что могло бы нас укрыть от дневного знойного солнца, а ночью от пробирающего до костей холода и ужаса происходящих ветряных бурь. Ночуем мы в самой странной машине на свете, которая, как оказалось вполне может передвигаться по поверхности и вне дорог. За эти пару дней она нас вытаскивала и из грязи, которая чуть не затянула внутрь себя словно болото и из песка, который не позволял ехать дальше, а теперь она укрывает нас от воздействия внешней среды, чтобы мы остались целы и невредимы. Спасибо тебе, дорогой автомобиль.

Оливия сейчас сладко спит по соседству от меня и не видит, как я стараюсь в этом полумраке делать записи, скрипя карандашом по смятому листку.

В то утро очень сильно лил дождь. Пока мы добежали от крыльца до машины я весь промок так, что одежду пришлось выжимать и ждать пока стечет с нее вся вода. Загрузившись в машину вместе с моей спутницей, я окинул взглядом улицу от своего крыльца и дальше. Странно, но даже в такую неприятную погоду она была очень оживленной. Слева от нас проносились маленькие автомобили, иногда на скорости окидывая водой из луж нашу машину. Там же пролетали на бешенной скорости гужевые повозки в сопровождении каких-то странных ямщиков. Тумеморы то и дело бродили под зонтами в разные стороны, словно шли по каким-то неизвестным мне делам. Больше всего меня удивил соседский Тумемор, который в такой ливень поливал свои розы и другую растительность, что окружала его крыльцо. Он снова на меня уставился своим безликим взглядом, который казался расплывшимся под воздействием воды через стекло автомобиля. В домах напротив моего дома так же кипела жизнь, сквозь окна было видно, что кто-то танцует, кто-то готовит на кухне еду, а кто-то и вовсе просто пялится через окно на все происходящее вокруг, но я не видел ни одного человеческого лица, все это вокруг были Тумеморы.