Читать «В одно прекрасное детство» онлайн - страница 33

— Ну, здравствуй, Витёк, здравствуй, дорогой друг детства!

Не успевает пилот опомниться, как его уже обнимает Дуров:

— Витюша! Дружочек! Здравствуй!

Но тут происходит небольшое недоразумение: пилот стаскивает с головы кожаный шлем с очками и оказывается не мужчиной, а… женщиной…

— Я, конечно, очень рада и, конечно, здравствуйте, — говорит она вежливо. — Только вы, видимо, ошиблись, я не Витя, и не Витюша, и не Витёк, а Валя, Валентина Павловна Белуха.

Мой папа очень смутился и даже покраснел, Дуров тоже смутился.

— Извините его, — сказал Анатолий Анатольевич. — Надеюсь, он не сделал вам больно, когда схватил за голову.

— Пустяки! — засмеялась женщина. — На ошибках мы учимся.

— Не сердитесь на нас, — попросил Дуров и поцеловал женщине-пилоту руку.

— Чепуха на постном масле! — сказала женщина-пилот. — Я ни капельки не сержусь, а Виктор Тимофеевич Барановский, ваш друг детства Витюша, вон там. — Она показала рукой на второй аэроплан.

И вот мы снова идём на цыпочках. Стараясь не шуметь, мы подкрадываемся ко второму пилоту.

Папа незаметно заходит к нему за спину и хватает его точно так же, как и первого пилота. Но теперь папа не спешит: а вдруг снова произошла ошибка и этот пилот, тоже окажется не их друг детства, а совершенно чужой человек? Поэтому сначала папа вежливо уточняет:

— Простите, вы Витя из Ростова-на-Дону?..

Пилот кивает:

— Он самый.

Конечно, с того далёкого времени, как Витьку Барановского дразнили писклёй, он вырос, и голос у него переменился, и его стали называть Виктором Тимофеевичем, но папа с Дуровым всё равно узнали его. Они страшно обрадовались, перемигнулись за его спиной, и папа, как в детстве, стал тереть своему другу детства уши.

— Угадай, кто я?! — спросил он снова не своим голосом.

Витя из Ростова-на-Дону попробовал вырваться из могучих папиных рук, но и ему это не удалось. Тогда он стал угадывать:

— Петр Спиридонович?..

— Не-а! — захохотал папа.

А я встал перед пилотом и тоже сказал:

— Не-а! — и стал его разглядывать: я же видел настоящих пилотов первый раз в своей жизни.

Он был одет во всё кожаное: кожаный шлем, кожаная куртка, даже штаны на нём были кожаные, а на ногах кожаные краги, похожие на бутылки. Из-под больших лётных очков у пилота торчал красный, обветренный нос и густые усы.

А пилот продолжал угадывать:

— Товарищ Груздев?..

— Не-а! — закричали мы вместе с папой.

— Лука Кузьмич?..

— Не-а! — закричали мы вместе с Анатолием Анатольевичем.

— Ну, кто это, кто?! — взмолился пилот, как маленький мальчик.

Мне стало его жалко, и я спросил:

— Сдаётесь?!

Пилот сдался, и папа отпустил его.

— Ну! — закричал папа. — Здравствуй, Витёк! Узнаёшь своих друзей детства?!

Пилот во все глаза смотрел на Дурова и папу, переводил взгляд с одного на другого и никак не мог их вспомнить. Потом попробовал догадаться:

— Ты Чевка, а ты Барыба? — неуверенно произнёс он. Но папа и Дуров затрясли головами:

— Не-а, не-а!

Тут папа решил больше не мучить пилота и признался: