Читать «В краю исчезнувшего тигра. Сказки» онлайн - страница 30
Юрий Ильич Харламов
Сам он брал старый латаный-перелатаный мешок, повязывал его на животе и вместе со всеми выходил в поле. Народ любил его, называя почтительно царь-Хлопок, а вот вельможи прямо из себя выходили, глядя как царь работает до седьмого пота, ест из общего котла, а вечером сражается с хлопкоробами в примитивные нарды или затевает с ними гуштингири — борьбу простолюдинов. «Для кого я каждый день пробую три десятка всевозможных изысканных блюд? — возмущался обжора Ур-Баба. — Живота своего, как говорится, не жалею, а он? Натрескается какой-то там шурпы и доволен!». «А для кого я устроил в прошлое воскресенье бал цветов? — подпевал ему Шу-Туруль. — Мы все веселились, плясали до упаду, не жалея сил и подметок, а он даже не явился во дворец—в поле ночевал!». «Я слышала, — подливала масла в огонь сплетница Шу-шу, — что у него есть грандиозный, фантастический, феерический проект: сажать хлопок у нас на головах. А что вы думаете? И посадит! Больше ведь уже негде». Осторожный Аллавердин, заметив Чирку, переходил на шепот: «Тише, друзья, я подозреваю, что этот чумчук все ему докладывает. Не за красивые же глазки царь пригрел и обласкал его».
Петька целыми днями пропадал в рощах, где подружился с местными скворцами-майнушками. Чирка же, наоборот, тянулся к людям. Он мог часами наблюдать за работой золотошвеек и вышивальщиц, поражаясь их выдумке и фантазии. Цветы и узоры, расцветавшие под их неутомимыми пальчиками, были столь диковинны и в то же время так похожи на настоящие живые розы, тюльпаны и анемоны, что сбитые с толку пчелы прилетали собирать с них мед. Да что пчелы! Однажды он видел, как райская мухоловка пыталась свить гнездо в чаще гобелена. Она приносила сухую веточку, клала ее в развилку дерева и не могла понять, почему веточка все время падает. Девушки долго потешались над глупой мухоловкой, а потом одна пожалела ее и пока та летала за очередной веточкой, вышила на гобелене гнездо и птичку возле него. Когда мухоловка вернулась, она поняла, что дерево занято и полетела искать другое место для гнезда.
Но вершиной искусства у мастериц считалось, когда вытканные ими лани, олени и павлины оживали и уходили с гобеленов и сюзане в рощи. Во владениях царя Навруза было немало таких сказочных птиц и зверей.
Мастерицы полюбили Чирку и давали ему разматывать какую-нибудь нитку или теребить клювом пряжу. Но Бойчечак обижалась, если он не прилетал к ней по первому зову. Она считала его своей собственностью, ей нравилось, когда он прыгал за нею или сидел у нее на голове. В карманах у нее всегда было лакомство для него — печенье и подсолнечные семечки — и вскоре Чирка сделался совсем ручным.
— Ты брось это, — шипел на него Петька. — Ты всё-таки птица. Гордость у тебя есть?
— Гордость есть — семечек нет, — отвечал Чирка.
— Семечки можно украсть, а свободу потеряешь — не вернешь.
Сам Петька в руки не давался, был осторожен и недоверчив:
— Знаю я их! Петенька, Петенька, а потом за шиворот — и в клетку. Кто в живом уголке побывал, тому на всю жизнь урок.