Читать «В горах Памира и Тянь-Шаня» онлайн - страница 52

Когда он партизанил, его зачем-то послали в свою деревню, и кто-то из предателей немедленно выдал его немцам, сообщив, что он десантник и партизан. Олег ни в чем не признавался: «Был на окопах, прятался в лесу, пришел в свою деревню». Его долго держали и каждый день били. Держали в подвале школы, а бить выводили в классы. Он говорил:

— Иногда, знаешь, подолгу били. Когда руками бьют, это ничего. Когда палкой, это хуже. И когда бьют, знаешь, что самое важное? Самое важное вставать и закрывать голову и живот. Если сбили, обязательно надо вставать, иначе начнут бить ногами и изломают. А встанешь, они бьют, бьют и устанут. Меня, знаешь, все больше в классе били, а на стенах карты и все кровью забрызганы. И когда на Италию или Индию брызги летят, ничего. Когда по Сибири — хуже, а вот когда до Северного полюса брызгает, тут только об одном думаешь: молчать, молчать. И как собьют — вставать, вставать.

— Сколько же это продолжалось?

— Да, знаешь, порядочно. Я как-то уж потом и со счета дней сбился. Каждый день, без выходных, даже по воскресеньям не ленились.

— А что дальше было?

— А дальше смешно: не то мое дело по пьянке потеряли, не то следователь новый мне поверил, только меня выпустили.

— И что?

— А ничего, через две недели опять забрали.

Почему его опять забрали, это уже рассказал мне не он, а его брат. Он пожил дома с неделю, потом приехал какой-то представитель рейха. Сход всей деревни. Агитировали на работу в Германию. Добровольцев не было. Стали вызывать поодиночке. Вызвали его и сказали: «Или к Власову, или на работу в Германию, или смерть». Олег, пожав плечами, при всей деревне спокойно ответил: «Против своих воевать не буду, в Германию не поеду, если другого не остается — значит, смерть». За это он был отправлен в лагерь уничтожения, но бежал, партизанил и кончил войну уже в регулярной армии.

После войны — Тянь-Шань, потом Памир, где он занимается горным козлом — кииком, а с 1953 года — надолго Якутия. Он изучает белку и пишет блестящую работу о ее биологии, затем новая работа — и вторая монография «Дикие копытные Якутии».

Нельзя перечислить все его походы, все маршруты и экспедиции. Но вот последние: 1959 год — Токко, приток Олексы, река Марха; 1955-й — бассейн Яны, 1956-й — Вилюй и Адыганское нагорье, 1957-й — Алданское нагорье, 1959-й — снова Адыганское нагорье, 1960-й — Верхоянский хребет, 1961-й — горы юга Якутии, 1962-й — низовья Лены, 1963-й — дельта Лены, 1964-й — Яно-Индигирская тундра, 1965-й — Новосибирские острова, 1966-й — междуречье Колымы и Индигирки, 1967-й — Нижняя и Средняя Колыма, 1968-й — Среднесибирское плоскогорье, 1969-й — Колымское нагорье, 1970-й — истоки реки Колымы.

В одну из экспедиций его с женой забросили на гидросамолете на одно из озер посреди Яно-Индигирской тундры, а взять потом обратно не смогли. В тундре без дров и керосина — гибель. Когда полетели белые мухи и надежды на самолет растаяли, Олег с женой собрали все свое имущество, в том числе кошку и собаку, и тронулись к берегу Ледовитого океана. От озера к озеру, перетаскивая имущество через перешейки, они плыли двести пятьдесят или триста километров. Пища кончалась, и они почти ничего не ели. Трехсоткилограммовая лодка несла полтонны научных материалов, а сверху сидели люди. Над холодными водами озер, в которых с каждым днем все больше сгущалась шуга, резавшая борта лодки, в корзиночке ехал кот. Почему не подул ветер посильнее, почему не разгулялась вьюга? Кто знает? Но тундра была снисходительна, все время дул попутный ветер.