Читать «В горах Памира и Тянь-Шаня» онлайн - страница 45

А с 1936-го начинаются основные работы на стационаре в Чечекты. Под ее контролем испытываются огромные коллекции ячменей, пшениц, турнепса, репы, редиса. Непрерывная многолетняя кропотливая работа с весны до осени по сортоиспытанию культур, пригодных для Памира. Этому делу она и отдает всю жизнь. И не зря. В результате мы сейчас твердо знаем, что на высоте 3800 метров могут расти редис, турнепс, репа, лук. Отобраны сорта ячменей. Потом, когда выяснилось, что кормовые растения — люцерна, клевер, тимофеевка — расти на Восточном Памире не могут, она начинает отбирать для культуры кормовые растения из дикой флоры Памира, начинает создавать новые кормовые растения из диких. И это ей удается.

И так с 1934 года и до самой войны — каждое лето опытные поля и маршруты. Все военные и послевоенные годы она тоже проводит на полях Памирской биостанции и в маршрутах — в Модьян, Алайскую долину, на Шахдару…

Сейчас ей около восьмидесяти, но свое семидесятилетие она праздновала на Памире. Вся ее жизнь ушла на нечеловеческую борьбу с природой, с жесткой, суровой, но, как оказалось, не совсем неприступной природой Памира. Длинная жизнь, полная каторжного труда, как гвоздь, вбитая, вогнанная в Памир. Все менялось: годы, сорта, люди. Она оставалась. Она встает раньше всех и норовит всех будить, за что на нее многие ворчат; она целые дни с кетменем: сама поливает, окапывает, наблюдает, за что многие над ней посмеиваются. Она всегда опаздывала к обеду и к ужину, и за это на нее тоже ворчат. Она всю жизнь думала, что могла бы сделать в десять раз больше, чем сделала, поэтому кидалась на все и все хотела сделать сама. И если не в десять, то раза в три больше, чем могла, она все-таки сделала.

Мой одноклассник

Вспоминается мне еще одна жизнь, жизнь человека, только-только вошедшего в науку. Судьба отпустила ему не меньше талантов, чем другим, но вот времени не отпустила.

Это был мой одноклассник. Он вырос в рафинированно-интеллигентном ленинградском семействе. Отец его был первоклассный скрипач, ученик Танеева, мать до революции была спириткой, секретарем мистического журнала «Ребус». Не знаю, насколько это точно, но он клялся, что знаменитую книгу йога Рамачарака об индийских йогах на самом деле написал его дядька, носивший «в миру» совсем другую фамилию и живший в Ленинграде на 7-й Советской.

Дом моего друга был утонченный, артистический и даже вегетарианский. В школе мой одноклассник сидел впереди меня, а жил вовсе не в вегетарианском, музыкальном или школьном мире, а в дебрях Африки и в горах Тянь-Шаня.