Читать «В водовороте века. Мемуары. Том 2» онлайн - страница 50

Откровенно говоря, я тогда обиделся на такой поступок дяди. И вот однажды дома я написал в его адрес длинное письмо. Это был период моего ученичества в средней школе, когда, как говорится, чувство справедливости в человеке сильно как никогда. И я не мог терпеть какого бы то ни было несправедливого акта, даже если его совершил и старший. Я ушел в Гирин, оставив письмо под подушкой дяди.

Тогда мать была очень недовольна тем, что я критиковал дядю в своем письме.

— Сейчас, конечно, твой дядя не привязался ни к чему, витает в облаках, но когда-нибудь и он войдет в нормальное русло. Безусловно, он не забудет о своих корнях. Пусть он скитается по миру, как ему хочется. Он вернется, когда это ему надоест. Так что не надо критиковать его подобным методом. Виданное ли это дело, чтобы племянник критиковал своего дядю?..

Мать уговаривала меня такими словами. Это был поистине присущий ей образ мыслей. Но все-таки свое письмо я оставил.

Спустя год я возвратился домой в Фусун на каникулы из Юйвэньской средней школы в Гирине. К моему удивлению, дядя Хен Гвон стал жить стабильной жизнью. Оказалось, предсказание матери было оправдано. Дядя не сказал ни слова об оставленном мною письме, но я понял, что оно оказало на него немалое воздействие. А зимой он вступил в Пэксанский союз молодежи.

После нашего ухода из Фусуна дядя глубоко погрузился в работу по расширению Пэксанского союза молодежи. В следующем году он вступил в комсомол по рекомендации товарищей. Так он вступил в революционные ряды и с 1928 года, получая поручения комсомола, руководил работой Пэксанского союза молодежи в районах Фусуна, Чанбая, Линьцзяна и Аньту…

Соседи, прочитав газету, шумели, что произошло чрезвычайное происшествие: в Пхунсане застрелен японский старший полицейский. И семье в родном краю Мангендэ стало известно, что арестован дядя Хен Гвон.

Узнав об этом, мой дед говорил:

— На сей раз застрелил японца младший сын. Он следовал примеру своего старшего брата. Будь что будет, а он действует похвально.

Только спустя некоторое время я получил подробные сведения о деятельности оперативной группы в Пхунсане, направленной внутрь страны.

Члены группы переправились через реку Амнок и направлялись в сторону Танчхона. 14 августа 1930 года группа остановилась на привал в голубиковой плантации в Хвансувоне близ села Пхабар уезда Пхунсан. Тут они попались на глаза злостного старшего полицейского «Опаси» (настоящее имя — Мацуяма), проезжавшего мимо на велосипеде. Этот палач появился в районе Пхунсана в 1919 году и сковал корейцев по рукам и ногам. Поэтому местные жители и дали ему прозвище «Опаси» (оса — ред.). Они питали к нему жгучую ненависть.

Когда члены группы шли дорогой перед полицейским участком, «Опаси» вызвал их к себе. Едва дядя Хен Гвон вошел в участок, как тут же расправился с палачом, потом произнес откровенно антияпонскую речь перед жителями. Его слушали десятки местных жителей. Как подтверждено, тогда в селе Пхабар слушал речь дяди Хен Гвона также бывший военный корреспондент Народной Армии Ли Ин Мо, широко известный миру как узник, который сидел долгое время в тюрьме в Южной Корее, отказавшись от отступничества.