Читать «В водовороте века. Мемуары. Том 2» онлайн
Ким Ир Сен
Ким Ир Сен
В водовороте века
Мемуары. Том 2
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Поиск новых путей
1. Священник Сон Чжон До
Меня выпустили из тюрьмы в такие тревожные дни, когда положение в Маньчжурии приняло весьма серьезный оборот.
На улицах Гирина была крайне напряженная обстановка, будто в городе объявлено осадное положение. Она напоминала осенние дни 1929 года, когда весь Гирин словно взметнулся вверх тормашками во время инцидента, происшедшего в связи с кружком для чтения антияпонских книг. На перекрестках улиц и вокруг зданий ведомств шныряли жандармы из военной комендатуры, обыскивали даже прохожих, там и сям маячили военные и полицейские с ружьями в руках, рыскали по квартирам, выискивая чего-то взрывоопасного.
Вся Маньчжурия в то время переживала родовые потуги от левацкой линии Ли Лисаня, и обстановка крайне накалилась. В ту пору в районах Маньчжурии шло в разгаре восстание 30 мая.
Это волнение историки нашей страны называют восстанием 30 мая, а китайцы — «красным майским выступлением». Мы так называем его потому, что оно вспыхнуло по случаю 5-й годовщины кровавых убийств 30 мая в Шанхае и 30 мая оно достигло своей вершины.
В то время у руля Компартии Китая стоял Ли Лисань. В ознаменование героического выступления шанхайского населения, имевшего место в мае 1925 года, он отдал партии распоряжение — поднять во всей стране забастовку трех групп — рабочих, учащихся и горожан и, проводя борьбу в форме восстания, создать советскую партизанскую армию.
В связи с этой линией революционные организации при Маньчжурском провинциальном комитете Компартии Китая под лозунгом «За победу прежде всего в одной или нескольких провинциях!», выдвинутым Ли Лисанем, повсеместно мобилизовывали массы на ударные митинги, которые вылились в восстания. На улицах городов и в деревнях Восточной Маньчжурии были разбросаны листовки и воззвания с призывом к восстанию.
Одновременно с началом восстания 30 мая невиданный размах получило наступление врага на коммунистов. Эти грозовые волны надвигались уже и на Гирин…
После выхода из тюрьмы я первым делом зашел в дом священника Сон Чжон До в Нюмасянцзе. Я считал своим долгом перед отъездом из Гирина отблагодарить его семью за передачи, которые она непрестанно присылала ко мне в тюрьму в течение семи месяцев.
Священник Сон встретил меня с большой радостью, словно родного сына, вышедшего из тюрьмы.
— Мы очень беспокоились, не передаст ли тебя военщина в руки японцев. К счастью, к этому тебя не приговорили. Слава богу, ты благополучно выпущен на волю.
— Велика была ваша помощь, и мне было намного легче сидеть в тюрьме. Говорят, что вы из-за меня потратили много денег, подкупая тюремных надзирателей. Чем же мне отблагодарить вас за это?! Никогда не забуду вашей милости. Всю жизнь это помнить буду.
Священник в то время готовился к отъезду во Внутренний Китай.
Я спросил его, почему он так неожиданно собирается оставить Гирин. В ответ он глубоко вздохнул и горько усмехнулся.
— Что я? И Чжан Цзосян вон остался беспомощным. Теперь в Гирине не на кого положиться. Нет таких сил, которые бы покровительствовали и поддерживали нас. Если Чжан Цзосян не возьмет корейцев под защиту, случится большая беда, ведь скоро наступят японские войска. После слияния трех наших группировок, думал я, движение за независимость страны расправит крылья, как крылатый конь. Но, увы, какой там крылатый конь! Одна грызня между собой, ни дня не спокойно. Больше оставаться здесь никак невмоготу!
