Читать «В водовороте века. Мемуары. Том 2» онлайн - страница 21

И я решил, что именно мы должны быть первопроходцами в свершении этого поворота и что такой перелом должен быть именно летом 1930 года. С такой думой я непрерывно и неустанно записывал себе в книжку главные аспекты своей мысли.

И вот Сидаохуангоу покинули члены нашей организации и подпольщики. При их уходе мы твердо договорились как можно скорее справиться с поручениями и опять встретиться в Калуне в последней декаде июня.

После этого в Дуньхуа было созвано совещание парторганизации восточногиринского района. На нем шли разговоры о проблеме восстания. Сектанты снова пытались поднять такое восстание, как и восстание 30 мая. Я критиковал безрассудство восстания 30 мая и выступил против их плана.

Весной того года, после тюремной жизни, я застал еще бури восстания 30 мая и многое испытал на себе.

Во всей моей жизни весна 1930 года стала никогда незабываемой. Это была весна возмужания, весна испытаний. Той весной наша революция подготавливалась к предстоящим новым переменам.

3. Калуньское совещание

В последней декаде июня товарищи, как обещали, стекались в Калунь. Здесь уже действовали наши революционные организации. Еще к 1927 году мы считали необходимым создать базу нашей деятельности в узле путей, ведущих к различным районам Маньчжурии, и начали оказывать свое влияние на эту местность, направив сюда активистов комсомола.

Мы решили провести совещание в Калуне, учтя, что это село расположено на удобном для коммуникации месте и является скрытой базой деятельности, позволяющей надежно обеспечить безопасность участников совещания и сохранение тайны.

Калунь было местом, где часто бывали деятели антияпонского движения, но враг не заметил этого. Местные жители активно поддерживали наше дело, и оно было действительно идеальным местом для совещания.

Когда я прибыл сюда, меня ждал на станции Чон Хэн Чжон, главный командир Детской экспедиции. Когда я посещал Калунь, он всегда встречал меня на станции и сопровождал.

В Калуне обстановка была сравнительно спокойнее, чем в Дуньхуа и в Гирине.

В то время атмосфера в Цзяньдао была очень напряженной после восстания 30 мая. Положение еще больше накалилось в связи с тем, что японские войска скоро вторгнутся в Восточную Маньчжурию. Японский империализм намеревался ввести свои войска в Цзяньдао с тем, чтобы подавить революционное движение, быстро растущее в этом районе, и, оккупировав Маньчжурию и Монголию, занять плацдарм для нападения на СССР. С этой целью генерал-лейтенант Кавасима, командир 19-й японской дивизии, дислоцированной в Ранаме, инспектировал Лунцзин, Яньцзи, Байцаогоу и Тоудаогоу. Одновременно инспектировали Восточную Маньчжурию начальник штаба гиринских войск Гоминьдана и начальник административного управления. Именно в ту пору революционные организации в Цзяньдао призывали выдворить отсюда генерал-лейтенанта японских войск, начальника штаба гоминьдановских войск и начальника административного управления.

Тогда я, прибыв в Калунь, остановился в доме Рю Ен Сона и Чан Со Бона, учителей Чинменской школы.