Читать «Бэббит; Эроусмит» онлайн - страница 442

Мэр Пью дал Мартину понять, что ему во избежание неприятностей лучше подать в отставку. Мартин не желал подавать в отставку. И не желал искать поддержки у сограждан. Он исполнял свою работу, опираясь на неколебимое спокойствие Леоры, и старался не замечать гонителей. Но не мог.

В газетах фельетоны и заметки в три строки «от редакции» высмеивали его тиранию, невежество, неопытность. Умерла, после того как полечилась в больнице, старуха, и следователь стал поговаривать, что виноват «этот птенец — помощник нашего всемогущего блюстителя здоровья». Кто-то пустил прозвище «Школьник-падишах», и оно прилипло к Мартину.

В пересудах за «деловыми завтраками», на заседаниях Ассоциации Родителей и Педагогов, в единственном присланном мэру с откровенной подписью протесте Мартину ставили в вину слишком строгую проверку молока и недостаточно строгую проверку молока; попустительство в отношении лиц, не убирающих мусор, и травлю не знающих отдыха метельщиков и мусорщиков; а когда в Чешском квартале появился случай натуральной оспы, высказывалось и такое суждение, что Мартин самолично пришел и привил болезнь.

Как ни смутно было представление горожан о недостатках Мартина, раз утратив веру в него, они ее утратили бесповоротно и с упоением подхватили самопроизвольно возникший слух, что он предал своего благодетеля, их любимого доктора Пиккербо, обольстив Орхидею.

Этой волнующей чертой — безнравственностью — он восстановил против себя все почтенные церкви. Пастор церкви Джонатана Эдвардса оживил свою проповедь «Греховность в капищах Ваала» упоминанием о человеке, «который, подобно падишаху, каковым он себя возомнил, якобы охраняет город от воображаемых опасностей и в то же время заигрывает с тайным пороком, гнездящимся в сокровенных местах; который заключил союз с темными мерзостными силами зла и с грабителями, жиреющими за счет честных, но обманутых тружеников; который не может подняться, мужественный среди мужей, и сказать: я чист сердцем и руки мои чисты».

Правда, кое-кто из восхищенных прихожан подумал, что эта тирада метит в мэра Пью, другие же отнесли ее в адрес Ф.-Кс. Джордана, но более прозорливые граждане увидели в ней смелое нападение на чудовище вероломства и разврата, на доктора Эроусмита.

Во всем городе его защищали только два священнослужителя: патер Костелло из ирландской католической церкви и раввин Ровин. Они, оказывается, были между собою в дружбе и оба недолюбливали пастора церкви Джонатана Эдвардса. Они старались вразумить свою паству. Каждый из них утверждал:

— Многие тут ругают исподтишка нашего нового директора здравоохранения. Если вы хотите кого-нибудь обвинить, выступайте открыто. Я не желаю слушать трусливых намеков. И позвольте сказать вам: счастье для нашего города, что блюстителем народного здоровья он имеет честного и знающего человека!

Но их паства была бедна.

Мартин увидел, что ему конец. Он пробовал понять причину своей непопулярности.

— Дело не только в интригах Джордана, недовольстве Тредголда и подхалимстве Пью. Я сам во всем виноват. Я не умею обхаживать людей, и умасливать, и вытягивать у них обещания помочь мне заботиться об их же здоровье. И не могу я говорить им, как чертовски важна моя работа, уверять, что я один спасаю их всех от неминучей немедленной смерти. Очевидно, чиновник демократического государства должен поступать именно так. Все равно не желаю! Но мне необходимо что-нибудь измыслить, или они сокрушат весь Отдел.