Читать «Болтливая служанка. Приговорённый умирает в пять. Я убил призрака» онлайн - страница 20

— Кто там? — не унималась Жоэлла — она свесилась из окна так, что того и гляди могла выпасть. — Случайно не Тони?

— Он самый! — буркнул адвокат, но голос его прозвучал так глухо, что его не услышали даже стоящие рядом.

— Говорите громче! — дружески посоветовал Лазарь. — Представьте себе, что вы на заседании суда присяжных и требуете оправдания невиновного. Подайте голос. Мое почтение, дорогая мадам. (На крыльце только что появилась Диана, по-прежнему с вылезшей оборкой.) Мэтр оказался так добр, что пригласил нас, ваших старых друзей и меня, и мы имели слабость принять приглашение… Очаровательно, живописно, роскошно! — воскликнул он, обводя рукой окружающую местность. — А кто это там воркует? Голуби?

— Цесарка, — уверенно заявила Диана.

VI

— Дорогой, вам нехорошо?

Лежанвье сел в постели и ошалело огляделся вокруг, не узнавая привычной обстановки спальни; далеко не сразу он вспомнил, что уехал из своего дома на авеню Оша в «Вязы».

— Который час? — спросил он заспанным голосом. — Что?.. Что случилось?

Диана, сидя в соседней постели, смотрела на него с беспокойством.

— Вы разговаривали во сне. Вы затрудненно дышали. Вы закричали, и я зажгла свет.

На лбу адвоката выступил холодный пот.

— Я разговаривал во сне? И что же я говорил?

— Я толком не разобрала. Вы говорили слишком быстро и тихо. Похоже, вы выступали с речью то ли за, то ли против кого-то.

— Выступал с речью?..

Ну конечно же! «Процесс» вдруг вспомнился ему в мельчайших подробностях. Лазарь требовал для него смертной казни. У него, Лежанвье, адвоката не было, он защищал себя сам, боялся сказать слишком много или слишком мало, искал взглядом в зале Диану…

— Вы переутомились, дорогой! Вам необходим настоящий отпуск, в Этрета или в Савойе, а не только выезд на уик-энд раз в две недели… Сидите, не двигайтесь. Вы весь мокрый. Я дам вам другую пижаму.

Наступая на кружевную оборку, она направилась к шкафу, и вот тогда-то Лежанвье в свою очередь, причем впервые, поразился тому, как она неважно выглядит. Конечно, отчасти в этом были повинны и первые проблески рассвета, примешивавшиеся к электрическому освещению, — муж редко видит жену в такой час, — но это не могло объяснить всего: выцветшего рта, впалых щек. Судя по всему, Диана тоже провела плохую ночь.

Пошатываясь, она вернулась от шкафа, как с другого конца света.

— Вот вам пижама, дорогой.

В порыве нежности Лежанвье попробовал притянуть ее к себе, но она, высвободившись, одной фразой пресекла его поползновения, и он втайне почувствовал облегчение: усталость Дианы объяснялась самым естественным образом.

— Обещайте разбудить меня, как только услышите, что я снова разговариваю во сне, хорошо?

— Обещаю, дорогой. Если только вы не будете рассказывать что-нибудь по-настоящему забавное.

Диана потушила лампу в изголовье, повернулась на правый бок, и вскоре по ее мерному дыханию Лежанвье понял, что она уснула.

Тогда как сам он, держа глаза широко открытыми и уставясь на бледные щели жалюзи, боролся с усталостью и тревогой, изо всех сил стараясь не заснуть.