Читать «Болтливая служанка. Приговорённый умирает в пять. Я убил призрака» онлайн - страница 10
Станислас-Андре Стееман
Как и всегда, когда чувства грозили возобладать над рассудком, Вернер Лежанвье подверг себя допросу.
Чем вызвано его внезапное отвращение к Лазарю — ужасом, который внушает ему это преступление, или же тем, что его самого обвели вокруг пальца: впервые за всю свою долгую карьеру защитника мэтр Лежанвье добился оправдания убийцы, считая его невиновным, и тем самым, пусть и невольно, не дал свершиться правосудию?..
«За единственного заступника сирот, который регулярно лишает Вдову ее законной добычи»…
«За непобедимого поборника невинных»…
«За самого ревностного служителя Фемиды»…
Незаслуженный лавровый венок, который теперь впору разве что ощипать да в подливу.
«Неповторимый успех!»
Что верно, то верно — если только его не обведут вокруг пальца сразу
Может быть, его друзья так об этом и не узнают, но «великий Лежанвье» только что наконец свернул себе шею. Без свидетелей, один на один с наглым прохвостом.
Но когда тебя зовут Лежанвье, от этого боль не становится менее острой.
— Вон отсюда! — скомандовал адвокат. — Убирайтесь, пока я сам вас не вышвырнул!
Потом его вдруг осенило, и он похолодел.
— Вы оправданы. К чему эта запоздалая исповедь? Чтобы заставить меня мучиться угрызениями совести, понудить уйти в отставку?
Лазарь прикинулся жеманной барышней:
— Та-та-та, вот вы и опять побледнели! Выпейте глоточек, дорогой мэтр, это вас взбодрит… В срочных случаях некоторые кардиологи, не обремененные предрассудками, за неимением под рукой лучшего лекарства прибегают к виски. Лично я, впрочем, лучшего лекарства не знаю.
Лежанвье выпил. Интересно, как Лазарь подготовил Габи Конти к тому, чтобы перерезать ей горло? Так же попытался усыпить ее бдительность убаюкивающим бормотанием?
— Говорите! — сдавленно проговорил он. — Чего вы от меня хотите? Даю вам пять минут.
Убогая самозащита. Лазарь не спешил. Прищурив правый глаз, он вопросительно изогнул левую бровь:
— Вы ожидаете скорого возвращения госпожи Лежанвье? Вы назначили ей какой-то час? Между нами говоря, я бы здорово удивился, если бы она вдруг решила пожертвовать хоть минутой из отпущенного ей времени…
— Я просил вас уточнить цель — истинную цель — вашего визита.
— Сейчас, сейчас, дорогой мэтр! Но для начала… попытайтесь ненадолго влезть в мою шкуру, которая, быть может, немногого стоит, но другой мне, увы, не найти…
«Гнусный негодяй, последние четырнадцать месяцев я только этим и занимался: пытался влезть в твою шкуру, шкуру несчастного, которого несправедливо обвиняют в убийстве…»
— Сколько километров можно отшагать в камере! С первого же дня меня сверлила одна мысль: вновь увидеть Париж, подышать его воздухом.
«Все то же убаюкивающее бормотание».
— Постарайтесь покороче. Не забывайте, что дело уже закончено.
Лазарь покачал головой с видом человека, которого не поняли.
— Как вы мне нравитесь, дорогой мэтр! Чем ближе вас узнаю, тем больше ценю. Вы умеете всего одним словом, одним жестом вызвать к себе симпатию, внушить доверие. Уж вы-то не посеяли бы у домохозяек неверие в прогресс, вас бы они, скорее, попросили продать им что-нибудь еще!.. Заметьте, что и я вам в глубине души нравлюсь… Может быть, против своей воли, как любят, проклиная себя, ребенка-шалопая… Самым почтенным родителям порой приходится иметь дело с таким сыном-негодяем, по которому веревка плачет… Как люди рассудительные, они жертвуют малым ради спасения главного: отсекают палец, чтобы не лишиться руки…
