Читать «Божьи яды и чертовы снадобья. Неизлечимые судьбы поселка Мгла» онлайн - страница 62
Миа Коуту
— Уважайму мне многое рассказал.
— Да уж я думаю.
— Много всего печального.
— Да, врать можно и печально.
— Не знаю. Я ему поверил.
— Вы должны забыть. Забыть все, о чем вам рассказывали.
— Забыть? Почему?
— Потому что все это вранье. Земля наша врет, чтобы выжить.
Мунда собирает белые цветы, растущие между могил. Протягивает целую горсть лепестков португальцу.
— Знаете, как называется этот цветок?
— Нет.
— Теперь вы уже никогда не забудете. Он называется «Поцелуй мулатки».
Мало, чтобы португалец прикоснулся к цветку и понюхал его. Мунда хочет, чтобы он сделал, как она: чтобы разжевал несколько лепестков и почувствовал их сладковатый вкус.
— Это лекарство от разлук и печалей. От неизлечимых печалей, — говорит Мунда.
Ее тонкие пальцы кладут белые венчики между губ португальца. Врач принимает это мирское причастие с закрытыми глазами.
Этой ночью Сидониу Роза засыпает крепким сном среди могил со стершимися именами. Он не подчиняется священному запрету на обычный сон в том месте, где сон должен быть вечным. Возможно поэтому, засыпая, он слышит голоса, говорящие: «На этом кладбище не просто похоронены европейцы, на нем похоронена вся Европа». И, возможно, поэтому за ночь Сидониу пролетает насквозь всю территорию сна, как будто царство сна — единственная граница, отделяющая его от мертвых.
Сон иностранца — такой реальный, такой яркий, что он сам не знает, спит ли или бредит наяву. Он зовет Мунду. Нет ответа. Сидониу чувствует, будто плывет и струится. Может, опьянел от разжеванных цветов? Мучимый страшными предчувствиями, он торопится покинуть кладбище. Туман такой густой, что ему приходится ногами нащупывать тропинку, ведущую к дороге. Если бы кто-нибудь увидел его сейчас, решил бы, что он — очередной малохолик.
Он слышит, как у остановки тормозит автобус, и чувствует, что кто-то медленно выходит из него. Удаляющийся рокот мотора постепенно затихает. Потом смутный силуэт обретает очертания и с налету натыкается на португальца. Порыв ветра разгоняет туман, и Сидониу Роза видит перед собой до крайности истощенную женщину в сером платье, почти волочащемся по земле. Врач замечает, что женщина беременна, а в тощей руке у нее картонный чемодан. Она поднимает глаза и спрашивает:
— Вы не знаете, где я могу найти дону Мунду?
Это был человеческий голос? Мурашки пробегают по спине португальца.
— Дону Мунду? — шепчет он и ждет, пока вопрос отзовется эхом в пустой душе, просто чтобы собраться с мыслями. Он хочет ответить, но слова застревают в горле. Так что только указывает на тропинку, ведущую на кладбище.
— Я приехала из города, — говорит пришелица. — У меня письмо для доны Мунды.
— Письмо? — вздрагивает португалец.
Женщина тонет в тумане. Сидониу Роза не видит уже и самого себя. И вспоминает, что ему говорили по приезде: «Во Мгле иногда стоит такой туман, что люди — уже не люди, а облака». Вот и сам он сейчас стал невесомой висящей в воздухе пушинкой. Какое-то легкое дуновение подталкивает его в сторону посланницы.
— Девушка, подождите! Я покажу вам дом семьи Одиноку…
Он идет вперед в одиночестве по туманной дороге. То ли из-за густого тумана, то ли из-за собственного внутреннего настроя доктор не узнает поселка. Он терзается сомнениями: «Может, я здесь в первый раз?» У дома Одиноку с ним кто-то здоровается: