Читать «Боги грядущего» онлайн - страница 255
Вадим Вадимович Волобуев
— Палку!
Тот, невольно пригнувшись (боялся новых выстрелов), подступил к вождю, на ходу скидывая с плеча громовую палку. Головня подхватил ее, развернулся, прицелился, оперев цевье о засыпанный снегом верх каменного зубца. Долго стоял, слегка двигая винтовку вперед и назад, покачиваясь туловищем и сопя. Помощники, не подходя к краю стены, напряженно следили за повелителем. За их спинами, не унимаясь, причитала баба, плакала над погибшим. Народ шумел, сочувствуя ей.
Выстрел вспугнул воробьев в ближних рощах, щелчком отразился от неба. И тут же, точно хлесткие удары плеток, загрохотали ответные выстрелы. Посшибало снежные верхушки с зубцов, посыпалась каменная крошка со стен; помощники, не сговариваясь, хряпнулись на животы, поползли в разные стороны, вжимая головы в плечи. Вождь, присев за зубцом, стиснул палку коленями, покусал твердые от мороза губы.
— Не попал.
Скосил глаза на лежащих помощников и вытер тыльной стороной рукавицы нос. Проорал, перекрывая гром выстрелов:
— Зато теперь знают, падлюки, что у нас есть палка. Остерегутся лишний раз приближаться. — А затем, отвернувшись, обронил с досадой, ударив себя по коленке: — Эх, в Огонька надо было целить… мразь такую…
Глянул сурово на прильнувшего к заснеженной стене Лучину, крикнул недовольно:
— А ты чего здесь елозишь? Ты где должен быть, а?
Тот непонимающе поднял лицо с налипшим снегом, заморгал.
— А где?
— Ты на западной стене должен быть! Следить за всадниками. Сам не догадаешься? Все окрика моего ждешь?
Лучина замотал головой, стряхивая снег.
— Так ведь не было приказа…
— А сам додуматься не можешь? Все за мной как за мамкой бегать будешь? Иди к своим стрелкам, живо!
Лучина подтянул ноги к животу, вскочил и кинулся к ступенчатому снежному бугру возле стены. А Головня, откинувшись затылком к зубцу, крикнул, подняв глаза к небу:
— Осколыш! На твоих людей жалуются. Говорят, кузнецы твои к зверобабам бегают по ночам, визг и гвалт у них там. Нехорошо. Пресеки беспутство.
С намерением произнес — чтобы все видели, как он презирает врагов с их страшным оружием. Чтобы даже мысли не возникло, будто испугался обстрела.
Осколыш — могучий, рыжий — отполз за другой зубец, ответил, присев и вытянув ноги перед собой:
— Да ведь народ-то у меня в основном холостой… сам понимаешь — бродяги. Оно, конечно, сейчас на одном месте осели, но привычки-то враз не поменяешь, ага. Да и бабы эти… одно название, что бабы. Волосатые, что твои кобылы. А у зверолюдей, я слыхал, в обычае трахать кого попало. Небось не обидятся, ага. Тем паче, муженьки их — или кто они им? — ушли в тайгу с Ожогом. Бабы-то, я чай, сами рады, ага.
Головня метнул на него непреклонный взор.
— Плевать на баб. Мне порядок нужен. Не хватало еще, чтоб они у тебя передрались из-за этих страшилищ… — Он покачал головой. — И чего их к ним тянет? Не пойму. Самим-то не боязно с такими любиться? Прямо демоницы…
— Может, и боязно, да ретивое своего требует, ага. С нашими-то бабами не забалуешь. Ты ж сам указал, чтоб у каждой, значит, был муж. Один. Не то, как раньше…
Он замолчал и отвернулся. Головня помолчал, думая о чем-то, затем, когда выстрелы начали редеть, промолвил: