Читать «Близость, как способ полюбить себя и жизнь. The secret garden» онлайн - страница 4

Заходить в комнату без разрешения детям запрещалось , поэтому я мечтала выбрать момент и спрятаться на антресолях , заполненных пыльными книгами , чтоб потом свесить голову вниз и почувствовать себя сопричастной этим таинственным тихим разговорам под мерцающий свет горящей рубиновой лампады . Прощаясь с гостями , мы все выходили в прихожую , тащили , держа наперевес , сибирского кота Пушка , гости трепали нас по волосам , раздавали благословения , благодарили маму за гостеприимство . Однажды к папе пришёл таинственный незнакомец – в мороз он шёл по снегу в тонких ботинках без носков и совершенно точно не был сумасшедшим . Как выяснилось позже , это был человек , практикующий аскезу , юродивый , а мама приняла подвижника за нищего , подложив ему в ботинки носки , – гость смущенно выложил подарок на порог . Приходили старенькие монахини со сморщенными от времени лицами , с пронзительно голубыми глазами – Савватия и Манефа . Манефа рассказывала , что происходила из семьи крепостных крестьян , и когда солдаты пришли в деревню раскулачивать дома , они насиловали красивых молодых девиц . Манефа , будучи очень привлекательной , проявила крестьянскую смекалку , кинулась на пол , катаясь волчком и выкрикивая всякую бессмыслицу , – солдаты погнушались притрагиваться к « тронутой умом », оставив её в покое . От монахинь веяло удивительным спокойствием и любовью – мне хотелось закутаться в длинные полы их подрясников и просто сидеть рядом на полу , не отходя ни на шаг , – греться их внутренним светом . Думая о своем предназначении на земле , в семь лет я задумалась о монашестве . Меня завораживали таинственные люди в черных одеждах , отрекшиеся от собственного имени и всех земных благ ради служения высшей цели . Я росла в строгой религиозной семье – мой отец служил в церкви регентом , руководя хором . Папины посетители , удивительные люди , исполненные царского величия , спокойствия и доброты , открыли мне мир , который сильно отличался от того , что я позже видела вокруг . Мне казалось , что я тоже смогу однажды стать одной из этих блаженных стариц , носить подрясник , клобук на голове , отвечать на вопросы только по существу и раздавать из бездонных карманов карамельки облепившим меня со всех сторон детям . Меня привлекала тайна , которую , казалось , они хранят за маской безмолвия , и я не совсем понимала , ради какой такой сакральной идеи можно навсегда забыть о себе , о мороженом в пост , мечтах о море , но много позже , получив ответы на так долго мучившие меня вопросы , пожалела , что , став свидетелем многочисленных цыганских свадеб , регулярно случавшихся в старинной белокаменной церкви около нашего дома , я сделала выбор в пользу многоярусного зефирного платья , маленьких пажей , рассыпающих вокруг молодоженов цветы , и молодого красивого жениха , гордо подъезжавшего к церковной ограде на блестящем , мускулистом коне , издающем воинственный клич . Цыгане умели произвести впечатление на маленьких босоногих девочек , промышлявших в то время у храма , обменивая иностранцам букеты синих подснежников на жевательные резинки и лишнюю канцелярию .