Читать «Бетонная серьга» онлайн - страница 42

Встал я по будильнику в 8:00. Встал, это громко сказано. Скорее сполз. Нет, похмелья не было, опьяненье не прошло. Ведомый лишь чувством долга перед однокашниками, я поднял свой давно уже центнер и потащил его к водным процедурам, кои, надо сказать, находились за пределами конуры, ведь «Газа». Эффект непробиваемости душем Шарко держался уже несколько часов, чему позавидовал бы сам Шарко, доживи он.

Мы договорились встретиться в кафетерии факультета за час до экзамена. Чтоб я куда опоздал, да чтоб я сдох! Ровно в 9:00 я балансировал на факультетском стуле. Рядом со мной зеленел лицом не менее пунктуальный Альберт. Вскоре подтянулся и Лёня. Один лишь Саня не знал тревог, подача его проекта была назначена через месяц, но об этом отдельный разговор.

Вариации на тему силуэта профессора Каштана, замечательного преподавателя истории архитектуры, зычным канторским голосом певшего с кафедры фрагмент древнеримской трагедии.

«Мы сошлись, как три рубля на водку, разошлись, как водка на троих»*. Какое там мать-учение, мы дивились цвету лица друг друга. Так прошёл час интенсивного повторения материала. И вот, я в аудитории, «…даёшь восторги, лавры и цветы…»

Гагаринская непробиваемость сменилась тяжёлым похмельем. Я получил от экзаменаторши задание напечатанное на листке фолио. К заданию прилагался лист А3 омерзительного качества газетной бумаги, на которой и требовалось начертать ответ. Лист был именной со штампиком в углу. Я взял листок с манускриптами по-древнееврейски и попытался его прочесть. Какое там! Буквы плясали перед глазами и становилось ещё хуже. Кто-то из студентов-доброхотов перевернул в моих трясущихся руках листок, и еврейские литеры начали обретать смысл. Требовалось изобразить основы романского стиля на примере Шпайерского собора. Срали-мазали, я ж с карандашом в руке родился. Единственно этот карандаш и принёс на экзамен, твёрдость руки и никакого мошенничества. Никаких там линеек и резинок, сразу начистовую. Шпайерский собор был довольно подробно изображён на пустом месте в словаре под буквой «Й». Трёрдая, но трясущаяся рука изобразила в вамом центре газетного листа жирную волнистую линию. Такую трещину никак не завуалировать и не обрисовать, внеся её в будущую аксонометрию Шпайерского собора. Надо как-то от неё избавляться. Не контролируя уровня звука, я начал шептать окружающим: «Дайте резинку!» Есть такой вид шёпота, что громче говора — и это был он, и его услышали! Но услышали первым делом экзаменаторы. Последовали угрозы выгнать меня с экзамена. Но кто-то из доброхотов всё-таки внял плачу Ярославича, и резинка появилась.