Читать «Бесследно пропавшие... Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести» онлайн - страница 52

Трибунал не мог присуждать пострадавшим индивидуальную компенсацию – разве что символическую, но он мог оказывать помощь общинам.

«Тем не менее судьи могут присуждать коллективные и моральные возмещения ущерба, такие как распоряжение опубликовать решение суда в соответствующих СМИ за счет осужденного или распоряжения о финансировании некоммерческой деятельности в пользу пострадавших или услугах, предназначенных для возмещения ущерба»

(ЧПСК, 2012).

Джо Фриман описывает исследование 775 человек, переживших режим красных кхмеров, каждый из которых потерял как минимум одного члена семьи. Исследование состоялось в 2008–2009 гг. и показало, что даже 30 лет спустя после событий 14 % участников исследования страдали от длительной скорби. Особенно тяжелым для исследуемых было то, что убитые в подавляющем большинстве случаев не имели могил.

«Поскольку красные кхмеры редко хоронили своих жертв, некоторые респонденты утверждают, что слышат голоса мертвецов, что, по поверью, затрудняет переход из прошлого в настоящее»

(Freemann, 2012).

5.3. Бессильные женщины (Шри-Ланка)

На Шри-Ланке насильственные исчезновения применялись во время войны в качестве средства борьбы и оказания давления различными сторонами конфликта. Только с 1988 по 1990 г. исчезло около 60 000 человек (Black, 1999). По большей части это были молодые мужчины в возрасте 15–35 лет. В то время началось жесткое противостояние между националистами – сингалезским «Фронтом народного освобождения» (JVP – Janatha Vimukthi Peramuna) и тогдашним правительством во главе с премьер-министром Премадаса (UNP).

Ответом на грубую попытку JVP свергнуть правительство посредством дестабилизации в стране стала еще большая жестокость правительственных сил. На обочинах дорог и на берегах рек находили множество изуродованных до неузнаваемости трупов.

В романе М. Ондаатже «Призрак Анил», где речь идет об этих страшных годах на Шри-Ланке, автор пишет:

«За последние годы мы часто видели здесь посаженные на кол головы… Их можно было увидеть рано утром после ночного нападения, прежде чем семьи жертв узнавали об этом и, сняв головы, прижимая к их себе, уносили домой. Чужой страшный грех – он ранил людей в самое сердце. Лишь одно было еще ужаснее: если кто-то из членов семьи пропадал, не оставив ни единого свидетельства о том, жив он или мертв»

(Ondaatje, 2001, с. 196).

Необходимо исходить из того, что из тех, кто пропал до 1999 г., никого уже нет в живых. Тысячи не поддающихся опознанию тел были в то время захоронены в безымянных могилах. Закон о чрезвычайном положении того времени разрешал правительственным силам хоронить тела без вскрытия. Например, в ноябре 2012 г. в горном районе Матале было найдено массовое захоронение 154 трупов. Могилы были датированы 1986–1990 гг. (Haviland, 2013). Все были убиты. Организация по защите прав человека в Азии «Asian Human Right Group» в 2013 г. заявила:

«Все же ключевым является вопрос, чьи это останки. Идентификация тех, чьи останки находятся в братской могиле, имеет важное значение не только для будущих судебных инициатив, но и для семей, которые потеряли своих близких в этот период. Для многих из них случившееся с их пропавшими без вести близкими является жизненно важной психологической и эмоциональной проблемой».