Читать «Бесконечная шутка (= Infinite jest | отрывок, перевод не завершён)» онлайн - страница 88

- Плюс де-дигитайзер ИнтерЛейса вместо антенны, у ТП, - говорит Джим Сбит, выдавливая что-то за ухом. Грэм («Отрава») Рейдер смотрит, сколько под мышкой волос. Фрир и Шоу, кажется, спят.

Стайс медленно стянул полотенце и ковыряет глубокую красную полоску, оставшуюся на талии от трусов-джока.

- Парни, если стану президентом - первым делом отменю резинки.

Трельч делает вид, что тасует карты.

- Следующий вопрос. Как билеты. Определение четкости. Кто?

- Мера разрешения, прямо пропорциональная обработанному соотношению цифрового кода данного пульса, - говорит Хэл.

- И снова последнее слово за Инкстером, - говорит Сбит. Это приглашение хору:

- Хэлстер.

- Халорама.

- Халацион.

- Халацион, - говорит Рейдер, - проявочный артефакт в форме гало вокруг источников света, видимый на химической пленке при низкой скорости.

- Самый ангельский из глюков.

- Завтра просто все будем бороться за места вокруг Инка, - говорит Сбит. Хэл закрывает глаза: он видит страницу с текстом прямо перед собой, все нужное подчеркнуто, выделено желтым маркером.

- Он может просканировать страницу, вращать ее, загнуть уголок и почистить им под ногтем, и все мысленно.

- Отстаньте вы от него, - говорит Пемулис.

Фрир открывает глаза.

- Зачитай-ка нам словарь, чувак, Инк.

Сбит говорит:

- Отвяжитесь.

Это все только в шутку. Хэл безмятежен, когда ему трахают мозг; как и любой из них. Он и сам не против постебать. Некоторые ребята помладше, принимающие душ после старшеклассников, болтаются рядом и слушают. Хэл сидит на полу, в покое, подбородок на груди, просто думает, как здорово наконец надышаться вволю.

Температура опустилась с солнцем. Марат слушал, как ветер прохладного вечера скатывается по склону на дно пустыни. Марат чувствовал или ощущал, как начинают медленно открываться многие миллионы цветочных пор в надеждах на росы. Американский Стипли выпускал сквозь зубы чуть пара, исследуя расчес руки. Последние один-два кончика пальчатых шипов радиальных лучей солнца отыскали расщелины между пиками Тортолиты и ощупывали крышу неба. Вокруг царствовал легкий и сухой вездесущий шорох маленьких животных, что желают выходить во время ночи, в просыпе. Небо было фиолетовое.

У всех в раздевалке на талии килтом полотенце. У всех, кроме Стайса, - белое полотенце ЭТА; Стайс вытирался собственными полотенцами, черного цвета. После паузы Стайс выстреливает воздухом из носа. Джим Сбит вовсю ковыряет лицо и шею. Один или два вздоха. Питер Бик, Эван Ингерсол и Кент Блотт, двенадцать, одиннадцать, десять, сидят на светлых деревянных скамьях вдоль рядов шкафчиков, в полотенцах, локти на коленях, не принимают участие. Как и Золтан Чиксентмихайи, которому шестнадцать, но он плохо говорит по-английски. Идрис Арсланян, новенький этого года, - этнически неопределенный, четырнадцать, сплошные ноги и зубы, -мрачное рыскает за дверями раздевалки, изредка засовывает неевропеоидный шнобель и тут же удаляется, ужасно смущаясь.