Читать «Белый колдун (Рассказ)» онлайн - страница 3

Машина заработала, застучала; где-то, в неисправных местах заверещала, заохала. Барабан шерстобитки завертелся; валики с частыми металлическими зубьями замелькали; натянутое полотно двинулось, поползло, унося в утробу машины Надькину шерсть…

А Надька, закусив от напряжения губы, энергично раздирала в руках комья свалявшегося, плохо промытого овечьего волоса и все подбрасывала на бегущее полотно, все подбрасывала.

— Это ты какие же комы бросаешь?! — закричал вдруг откуда-то на нее Гаврила Силантич. — Машину хочешь мне поломать?! Нешто машина в силах такие огромадные комы разбить?!

У Надьки закраснелось лицо и задрожали руки.

Она выхватила обратно из машины ком, на (который указывал хозяин, и стала быстро-быстро растрепывать его на маленькие клочья. Ком вырвался из ее рук, упал снова на движущееся полотно, пополз к барабану…

Малька не знала, брать его или оставить.

— А этот? — еще пуще заорал хозяин, не видишь?!

Надька растерянно сунулась правой рукой к самым валикам, утыканным стальными зубьями, хотела поймать уплывающий ком. В этот момент что-то крепко схватило ее за рукав кофты и потащило руку под барабан…

— Рука! — не своим голосом закричала рядом стоявшая баба, в ужасе отвернулась от машины, схватилась за щеки, закрыла глаза, присела. — Рука!

— Рука! — одна за другой подхватили и заметались еще несколько баб. — Рука!

Надька попробовала выдернуть руку из-под барабана, сильно рванула ее к себе, но острые гребешки валиков уже впились во всю ее кисть, во все пальцы, во всю ладонь, и затаскивали руку дальше. И от Надькиного рывка назад стало еще больнее.

Все кинулись к чалой, чтобы остановить ее, но та, словно поняв в чем дело, уже стояла, уже спала, на раскоряченных передних ногах, со свисающей между ними мордой, с приспущенными веками глаз.

Чтобы высвободить из машины затянутую руку, пришлось повернуть барабан в обратную сторону.

Когда это сделали, бабы глянули, застонали и отвернули перекошенные лица.

На стальную щетку, на острые шипы валика, была крепко пришпилена кисть руки Надьки, ободранная, без кожи, — красная лепешка, вся истекающая кровью.

Распятую на зубьях пятерню девочки сняли; на валике в нескольких местах висели обрывки мяса; между зубьями краснела стекающая кровь…

Надька покорно давала другим держать свою руку, делать с ней, что хотят. А сама, с круглыми, вылезшими, совершенно дикими глазами стояла и молчала.

Тогда стала кричать на всю улицу ее сестра, Устинья.

— Чего ты кричишь? — одеревенело проговорила Надька сестре. — Мне не больно.

И уже никто не заботился о своей очереди бить шерсть. Все думали только о том, как бы облегчить муки несчастной девчонки, спасти, если еще возможно, ее пропавшую руку, столь важную, столь необходимую для женщины в крестьянстве.

Машина стояла; чалая крепко спала; Гаврила Силантич, размахивая руками в широких раструбах рукавов, мелькая лаптями, как мальчик, побежал в избу за водой.