Читать «Белые птицы вдали (Роман, рассказы)» онлайн - страница 42
Михаил Николаевич Горбунов
Марийкины ноги сразу оказывались на земле, она прижималась к дяде Ване, со страхом следя за Уголлей, черным как черт татарином, он ходил по дворам с висящим на ремне большим, тоже черным, коробом — торговал углем для самоваров и утюгов. Гладкая черная голова Уголли, белые белки его глаз на черном, маслено лоснящемся лице повергали Марийку в ужас. Если, на беду, она оказывалась одна, когда приходил Уголля, — опрометью кидалась домой, затаивалась, ждала, когда отдалится тонкий, полный тоски звук — «Угол-л-л-я-я-я!».
Дядя Ваня знал, что Марийка боится Уголли, и, если они были вдвоем и приходил Уголля, дядя Ваня забывал про наказ тети Тоси купить углей для утюга — она была портниха, прирабатывала на дому, и угли постоянно были нужны ей. Он махал на Уголлю своими медвежьими лапами.
— Проваливай! — И добавлял несколько слов на непонятном Марийке языке.
— Тьфу! — плевался Уголля. — Шайтан тыбе бери. Тьфу! — Он закидывал на плечо широкий ремень короба и удалялся:
— Угол-л-л-я-я-я! Угол-л-л-я-я-я!
Дядя Ваня смеялся, как ребенок, и, воспользовавшись перерывом в Марийкином цирке, доставал кисет. Медленно сворачивал цигарку, и Марийка дивилась: как дядя Ваня управляется своими толстыми, как сардельки, пальцами с отслоенной от крохотной тетрадочки прозрачной бумажкой. А он скручивал изящную тугую папироску, приминал с одного конца и прикуривал, помещая огонь в ладони, как в крепостные стены.
— Так, так! — сладко затягивался дядя Ваня и щурился от дыма.
— Дядь Вань, бублики! Бублики, дядь Вань! — прыгала Марийка между его колен.
Он поднимал к небу каменное, как у факира, лицо, собирал в трубочку толстые губы и — «кок, кок, кок» — выталкивал изо рта ровные голубые нули, они плавно уходили вверх, раздавались, вправду напоминая бублики. Но дядя Ваня не любил это занятие.
— Что попусту дым пускать. Показывай концерт.
Марийка бежала домой и возвращалась с длинной, давным-давно перепутанной пасмой желтых шелковых ниток, мама пробовала ее распутать, но не смогла, бросила, если нужно — вытянет нитку, чикнет ножницами — и делу конец. Этот длинный, в петлях, бесформенный свиток был главной и единственной принадлежностью Марийкиной костюмерной.
— Дядь Вань, закрой глаза!
Марийка просунет себе сзади под платьице спутанную пасму — получается мягкий длинный желтый хвост, и когда дядя Ваня откроет глаза — вот тебе, лисичка танцует перед ним свой осторожный хитрый танец. И опять:
— Дядь Вань, закрой глаза!
Намотает Марийка пасму вокруг шеи и становится важной и смешной баронессой; опояшется, сбросит путаницу ниток на бедра — прыгает под веселые восклицания дяди Вани маленький папуасик… Фантазия Марийки не знала границ.
Наконец дядя Ваня умолкал, лицо его затуманивалось какими-то давними воспоминаниями, и он тихо говорил Марийке:
— Давай про Колю Тиховарова.
Марийка клала на скамейку «лисий хвост», вставала перед дядей Ваней, сцепляла за спиной руки. Глаза ее горели, голос звучал с эпической размеренностью: