Читать «Безмужняя» онлайн - страница 171

Реб Лейви вспоминает, как Циреле выбежала голой из своей комнаты, когда к нему пришла делегация требовать, чтобы он вмешался в дело агуны. Он тогда кричал, что дочь его — дьявол, который не дает ему вести священную войну с полоцким даяном, и отправил ее, связанную, в сумасшедший дом. Теперь он видит, что она стоит в своей комнате, и не голая и буйная, а в своей блузке с высоким белым воротничком и с длинными рукавами, закрывающими пальцы. Волосы ее гладко причесаны, а большие сияющие глаза улыбаются:

— Ведь я говорила тебе, папа, чтобы ты не трогал агуну!

— Хьена, Хьена! — зовет реб Лейви слабым голосом. Он хочет спросить ее, почему она не видит, что в комнате, где она убирает, стоит его дочь. Но Хьена глуховата и занята работой, она не слышит тихого голоса реб Лейви. Он приходит в себя и отирает пот со лба: «Я с ума схожу, я обезумел. Ведь Циреле в лечебнице». Реб Лейви удивляется, что никогда не вспоминает о жене. Вероятно, потому, что она уже двадцать лет больна, а может, и потому, что он никогда ее сильно не любил.

У него мелькает мысль, что лучшим лекарством от его болезни было бы пойти в лечебницу и собственными глазами увидеть Циреле за решеткой. Тогда ему перестанет казаться, будто она прячется в доме. «Я все-таки схожу с ума», — бормочет он себе под нос. Разве он не знает, что дочь заперта в лечебнице?

Как в сухой, горячий, глубокий песок погружается реб Лейви в путаницу собственных мыслей и не может извлечь ни единого ясного вывода. Когда Хьена заканчивает работу и уходит, он продолжает сидеть за столом, подперев рукой голову, пока не надвигаются сумерки. Тогда он встает, читает Минху, затем Майрив и снова опускается в свое глубокое кресло. Его одолевает тяжелый сон, и он просыпается лишь в полночь. В окно виднеется звездное темно-синее небо, а тишина такая глубокая, что ему кажется, будто он слышит, как выползают тени из книжных шкафов. Внезапно от ворот раздается резкий звон колокольчика. Реб Лейви слышит, как сторож выбирается из своей будки открывать ворота. Скрипит снег под ногами поздно вернувшегося соседа, дверь открывается, закрывается — и снова тишина. Реб Лейви ждет, чтобы звонок повторился. Ждет напряженно, считает секунды, минуты, но никто не звонит. Видно, все соседи уже дома. «Страж, что было ночью? Страж, что было ночью?» — бормочет он и ждет, чтобы у соседей заплакал ребенок, чтобы из чьей-нибудь квартиры вышла после вечеринки компания молодежи. В прежние времена беззаботный смех юношей и девушек заставлял его кипеть от возмущения: беспутные! Не стыдятся ни Бога, ни людей! Но сейчас он жаждет услышать веселый смех. Реб Лейви закрывает глаза — и тут же видит обнаженные женские руки: они цепляются за стену, хватаются за край окна, чтобы не упасть с высоты на брусчатку тротуара. Головы он не видит; только руки стучат в окно, и ногти царапают стекло: