Читать «Безмужняя» онлайн - страница 161

Когда маленький гробик установили на катафалке, реб Довид велел жене и сыну оставаться на дрожках. Эйдл хотела провожать своего ребенка пешком, вместе с мужем, но и тут послушалась, лишь бы не перечить ему. Она уселась на скамью, прикрыла Иоселе краем платка и прижала к себе. Катафалк двигался впереди, за ним шел низенький полоцкий даян в поношенном длинном черном раввинском пальто, а позади ехали дрожки с его женой и сыном.

Реб Довид не хотел ехать мимо Зареченского рынка, чтобы не встретить знакомых и чтобы не возникли снова толки о нем, о виленских раввинах, об агуне. Он велел вознице ехать на кладбище по другой дороге — мимо Зеленого моста, вдоль Вилии. Возница удивился: вдоль Вилии живут христиане, и не то что семьи раввинов — даже простые евреи всегда требуют, чтобы он вез покойников по еврейским улица.

С реки дул ветер, и незатоптанный на окраине города снег был слепяще-свеж. На фоне белого льда на реке и заснеженных окрестностей черный катафалк выглядел еще черней и печальней. Жители района, поляки, останавливались и смотрели на скромные похороны с одиноким провожающим, «рабином», и с дрожками позади «рабина». Реб Довид ступал твердо, держась обеими руками за прикрывшие гробик задние дверцы катафалка. Он ухватился за своего мертвого ребенка, чтобы не думать ни о чем другом. Но мысли об агуне не покидали его.

Реб Довид бежит спасать реб Лейви

На кладбище реб Довид расплатился за дрожки, отвел жену и сына согреться в длинный деревянный дом, где шьют саваны, а сам вышел спросить у могильщиков, готова ли могилка. Но едва он оказался снаружи, как тут же забыл, что собирался делать, и остановился в задумчивости посреди пустынного заснеженного поля. Он смотрел на каменную плиту с высеченными на ней суровыми словами «Благословенны пути Господни», на железный помост, где произносят надгробное слово, на аллею могил богачей. Он мысленно видел все заснеженное кладбище; в ушах звенело от окружившей его тишины. Он закрыл глаза и подумал: здесь покоится так много честных и чистых сердец; как было бы славно спрятаться здесь, в каменном шатре над могилой праведника, спрятаться от себя и от мыслей об агуне, не дающих ему покоя.

Она прибегала к нему в синагогу, на улице догоняла, просила, чтобы он отказался от своего разрешения и спас себя, свою жену, детей. А он еще подозревал, что перекупщик говорит от ее имени, что он подослан ею требовать отмены ее брака с Калманом Мейтесом. «Реб Лейви Гурвиц как-то сказал про меня: за что бы ни взялся, все оборачивается несчастьем. Он прав, реб Лейви прав», — пробормотал реб Довид — и вдруг услыхал сдавленный дрожащий голос, как если бы покойник зашептал из-за кладбищенских кустов: