Читать «Безмужняя» онлайн - страница 135

— Да, мама очень больна, — глянула Мэрл через его плечо, точно за ним открывалась дорога в даль и кто-то должен был по той дороге прийти. — Она уже недолго протянет.

— И она ни о чем не знает? — злая улыбка появилась на его бритом морщинистом лице. — Смотри, чтобы она не узнала!

Мэрл сразу поняла, что он имеет в виду, и у нее перехватило дыхание. Все три сестры благодарили Бога за то, что их старая больная мать не знает о скандале в городе. Но Мориц может пойти в богадельню, дождаться, когда сознание ее прояснится, как это бывает с ней, и все рассказать. Да, он способен на это!

— Ты знаешь, как Шайка, муж Голды, называет твою сестру? — пуская кольца дыма, усмехался Мориц. — Он называет ее «козьи ноги», этот Шайка. Он хочет от нее уйти, но я не разрешаю. Я его бог.

Голда, рассказав сестрам, что Мориц бросил пить и не дает пить и ее мужу, утаила, что Шайка хочет ее бросить. Теперь Мэрл поняла, отчего Голда из кожи вон лезла, чтобы Мэрл сошлась с Цирюльником. В этом намерении Шайки уйти от жены есть наверняка и участие Морица, и Голда хочет удержать мужа тем, что Мориц войдет в их семью.

«Он прав, я играю с огнем», — подумала Мэрл. С ним на одном свете она жить не может. Надо ткнуть его большими ножницами прямо в сердце. Глупо было приглашать его. Но если она вышвырнет его сейчас, будет только хуже. Он отомстит полоцкому даяну, а к тому же начнет мстить ее матери и сестрам. Он добьется, что и сестры станут ее проклинать, как раввинша. Надо попытаться действовать по-хорошему.

— О чем ты думаешь? — Он гасит папиросу в пепельнице. Он дал ей достаточно времени раскусить свои намеки.

— О чем я думаю? Я думаю о минувших годах. — Она кладет в пепельницу недокуренную папиросу. — Прошло много лет с тех пор, как мы познакомились, а мне все кажется, что это было вчера. Я всегда считала, что человек начинает выглядеть старым до того, как сам начинает понимать, что постарел, и если бы окружающие не говорили ему, что он стареет, он сам узнавал бы об этом позже всех.

Мэрл глядит на Морица печально, как бы сожалея о том, что так много лет зря отталкивала его. Зрачки ее расширяются, становятся влажными, она прикрывает глаза и дышит тяжело и жарко, точно с трудом сдерживает разгоревшуюся страсть.

Месть

Мэрл на своих высоких каблуках выше Морица; она глядит на него сверху взглядом человека, раздумывающего на краю пропасти: прыгать или нет? Вдруг она обвивает его шею своими длинными руками, закрывает глаза и впивается губами в его губы, пока он не начинает задыхаться. Сладостная близость ее тела, ее груди и живота, коленей воспламеняет его кровь, он срывает ее руки со своей шеи, грубо заводит их ей за спину и прижимает ее к себе. Мэрл, с мучительно изогнутыми уголками губ, с устало опущенными ресницами, быстро-быстро взвешивает все происходящее, и мысли молотками стучат в ее висках: добиться чего-либо добром она может, только отдавшись ему. Она отдастся! Что же она, святая? Пусть он сгниет вместе с ее телом!