Читать «Бедный негр» онлайн - страница 94

Однако чудаковатый лиценциат и тут не обошелся без своих обычных шуточек. Он вдруг объявил, что ноги его страшно устали от непрерывной ходьбы и что, мол, настало время сделать привал в пути. Вдобавок он шутливо заметил, что совсем недавно помял себе бока, свалившись с лестницы, когда писал какую-то вывеску, так и оставшуюся незаконченной.

Затем он не преминул поделиться семейными новостями:

— Да. Вот так летит время: одни уходят, другие приходят. Кармела и Аурелия живут в Каракасе: вышли замуж и обзавелись потомством, мой дорогой Фермин по-прежнему витает в заоблачных высях, внимая красоте божественного слова. Как он теперь блаженствует и упивается, сей великий любитель красноречия!

О болезни Сесилио-младшего лиценциат не обмолвился и словом. Однако поселился он не в Большом доме, а в хижине, которую построил сам невдалеке от усадьбы, в укромном тихом месте, чтобы уж не порывать совсем со своими привычками, а также чтобы придать своей жизни некоторую таинственность.

Ежедневно приходил он в Большой дом, чтобы побеседовать с племянником или послушать главы из книги, которую тот писал. То были соображения о социальной и экономической структуре страны, со всеми недостатками, которые она порождала, и о различных способах их устранения. Дядя и племянник обменивались мнениями и мыслями, и почти всегда странствующий лиценциат сдабривал свои рассуждения подходящим к случаю анекдотом, приобретенным во время его поучительных скитаний.

— Включи это в книгу, — не раз советовал он тезке. — Это как раз тот жизненный штрих, которого недостает в твоем повествовании.

Так Сесилио-старший вносил свою лепту в книгу племянника, которой никогда не суждено было увидеть свет.

Порой он пускался в рассуждения о своих любимых писателях. Обычно это были писатели древности, ибо современные авторы, как он привык утверждать, его не интересовали; правда, теперь у него были совсем другие резоны не принимать их во внимание, резоны человека, который любит очень нежно, но, зная, что ему не ответят взаимностью, изо всех сил старается скрыть, от любимого существа свои подлинные чувства.

Особенно его занимали жизнеописания великих людей прошлого, бессмертных мыслителей, нетленных и вечных, как величал их странствующий лиценциат. Перед собеседниками проходили целые вереницы теней великих поэтов, и стоило скрыться одному, как его место тут же занимал другой, тихо ступая в овеянной полумраком комнате.

Изредка Сесилио-старший оставался обедать. Перед уходом он неизменно давал Луисане указания и медицинские советы, как ухаживать за больным в его отсутствие, причем никогда не забывал напомнить, что все это должно исходить как бы от нее самой. Затем лиценциат отправлялся в свою хижину, украдкой вытирая слезы; он оплакивал свою единственную привязанность и любовь в жизни, которая уже принадлежала смерти.