Читать «Базельские колокола» онлайн - страница 2

Взаимосвязанность этих форм любви отчетлива не только в лирике Арагона, но и в его романах. Пьер Меркадье («Пассажиры империала», 1940), беспечно меняя женщин, шаг за шагом терял себя, спускаясь все ниже по лестнице эгоизма. Орельен Лертиллуа («Орельсн», 1944), не сумев сохранить Беренику, не сохранил в себе и чувство патриотизма; Орельен-солдат повторяет Орельена-мужчину. Борьбе он предпочитает капитуляцию. Сесиль Виснер и Жан Монсэ («Коммунисты», 1949—1951), отыскав друг друга, нашли и нечто большее — уверенность, что они нужны Франции. Дорога к любви стала дорогой к родине. Композиционным центром философских раздумий о призвании человека (романы «Гибель всерьез», 1965; «Бланш, или Забвение», 1967) снова является образ женщины — Ингебор д Ушер и Бланш Отвиль.

Какое же место занимает в этой социально-нравственной панораме первый роман Арагона «Базельские колокола»? В известном смысле здесь смоделированы основные вариации характеров, которые получат психологическую объемность позднее. Беззастенчивая хищница Диана де Неттанкур (глава «Диана»); не приставшая ни к одному из социальных берегов Катерина Симонидзе (глава «Катерина»), одушевленная идеалом классовой справедливости Клара Цеткин (эпилог «Клара»). На последних страницах «Базельских колоколов» эти характеры сопоставляются напрямик: «Скажут, что автор сбился с пути, что давно пора ему закончить барабанным боем книгу, где до отчаяния поздно появляется образ женщины, которая могла бы быть ее центральной фигурой...

Мир, читатель, по-моему, так же плохо построен, как, по-твоему, — моя книга. Да, нужно переделать и то и другое, и героиней будет Клара, а не Диана и не Катерина... Она — женщина завтрашнего дня, или лучше осмелимся сказать: она — женщина сегодняшнего дня. Равная. Та, к которой ведет вся эта книга; та, в лице которой социальная проблема женщины разрешена и превзойдена... Здесь начинается новая романтика. Здесь кончается рыцарский роман. Здесь в первый раз на свете отводится место настоящей любви».

Новая романтика любви и борьбы придет в творчество Арагона позднее — с фигурами национальных героинь Даниэль Казанова и Майи Политцер, с образами Ивонны Гайяр, Полеты Бланшар, Мишлины Валье в «Коммунистах». Пока же ему предстоит исследовать иные уровни человеческих отношений.

Первый роман Арагона — пример самой решительной идейно-художественной ломки. Никогда позднее писателю не доводилось так резко менять свою манеру. Действительно, после сумеречных видений подсознательного, после зыбких впечатлений, зафиксированных автоматическим письмом в духе сюрреализма, вдруг бросок к «реальному миру» (так назван цикл, открытый «Базельскими колоколами»), обращение к точным историческим фактам, именам, датам, попытка провести вымышленных героев — Диану, Катерину, Виктора — через события, отметившие важными вехами 1900—1912 гг. — Базельский международный антивоенный конгресс, речь Жореса и Клары Цеткин, разгром газеты «Анархия» и убийство ее редактора, расстрел демонстрации часовщиков селения Клюз... Порой сюжетные линии плотно пригнаны к историческому полотну, порой они протянуты как бы на весу, а историческую ткань создает только сам автор, взволнованно рассказывая о легендарном дне 24 ноября 1912 г., о тревожном звоне базельских колоколов и «обаянии колокольного звона» страстных слов Жореса; о «великолепных глазах... голубых и подвижных, как глубокие воды Рейна» Клары Цеткин и карнавальном шествии под красочными эмблемами мира, которое не в силах предотвратить войну, — «это страшно, как дачный поезд в праздник, если знать заранее, что он потерпит крушение».