Читать «Бабуся» онлайн - страница 3

– Как для кого? Нешто только и дети, что свои? Приголубь только, а их, детей-то этих, сколько хочешь у тебя наберется…

И так как Александра Николаевна опять замолчала, женщины, то одна, то другая, начали мало-помалу сообщать ей всё, что происходило с самой минуты её внезапной болезни. Когда доктор был призван, он объявил, что ее ни на минуту нельзя оставлять без сиделки. Тогда деревенские бабы ре шили, что он-к по очереди, по две сразу будут сидеть подле неё день и ночь. Как только ребята об этом прослышали и увидали, как за ней ухаживают взрослые, они тоже стали тянуться в горницу, просили завести очередь и между ними. «Статочное ли дело», рассуждала Марина, одна из сиделок, чтобы их тянуло к больному человеку из одной жалости! Вестимо, ребятам только не отстать бы от взрослых, во всем им подражать… А всё же, правду говорить надо, их о ту пору много погонял то за тем, то за другим, но потом не очень стали допускать: доктор велел большую чистоту и тишину наблюдать, а они то воду прольют, то стул опрокинут. А вот эта девчонка, – покойного Прокопа, так ее и протурить не за что: сидит в комнате, пошевельнуться боится, еле дышит, и такая проворная и ловкая, что подать, сбегать куда – в одну минуту, просто огонь! «Я», говорит, «ни днем, ни ночью от бабуси не отойду»… И так с тех пор всё и торчит здесь, тут же в уголку и подремлет… Чуть что зашуршало, а у неё, как у птицы, точно и сна не бывало, уж она на ноги вскочила…

– Как тебя зовут? – спросила Александра Николаевна, всматриваясь в лицо смуглой, черноволосой и черноглазой девочки.

– Катя, – отвечала та, потупившись, но тотчас сконфузилась, шмыгнула в дверь и выбежала из комнаты.

– Катя! – думала Александра Николаевна. – И у моей Кати были бы дети! Что ж, буду бабушкой хотя бы чужим!

– И как она первая «бабусей» тебя назвала, так за ней все ребята и подхватили – продолжала словоохотливая Марина, не смущаясь молчанием больной. – Идешь теперь от тебя поутру, повстречаешь ребят, они сейчас остановят: «а что бабуся, лучше ей?» Вот ты и нажила внучат целую деревню! Поди, Катюшка оповещать их теперь побежала, что ты очнулась… – Она остановилась, прислушиваясь. – Да кто это за дверями-то у нас шушукается? – И Марина выбежала посмотреть. – Смотри-ка, матушка, – смеясь, говорила она, возвращаясь, – полные сени внучат твоих понашло, да я их выгнала, чтобы они тебя не беспокоили.

– Зачем гнать, позови их сюда.

– Ну, смотрите же вы, босоногая команда, – вкушала Марина ребятам, чрез минуту впуская их в комнату больной, – не шуметь у меня!

Дети вошли гурьбой и стали молча у притолоки. Александра Николаевна взглянула на них, слегка кивнула им головой, но не могла говорить. Дети по знаку Марины, молча, на цыпочках, вышли из комнаты.

С тех пор Александра Николаевна уже ни минуты не могла оставаться без детей. Она медленно поправлялась. Проснувшись, – а она беспрестанно засыпала после болезни, – и лежа одна в постели, она тотчас предавалась своим горьким мыслям, и от них ее лишь несколько отвлекал немолчный говор детей. Уставала ли она, клонило ли ее ко сну, и она, не стесняясь, просила их уйти, оставляя при себе одну Катю, которая теперь неотлучно находилась при ней. Но когда она не хотела спать и боялась оставаться одна со своими горькими мыслями, она просила Катю позвать ребят. И к ней прибегали дети разного возраста; войдя в комнату, они размещались как попало: на полу, на табуретках, на пороге. Они сообщали ей все новости деревенской жизни: «Вечор Маринина свинья», рассказывали они, «опоросилась восемью поросятами с уродцем на придачу. А у Прокопа во дворе, за прошлую ночь, сразу две коровы отелились… Четверговый град попортил все всходы, только чудо: полосу Мищенского Ивана град обошел!.. Намедни Михеич дрова рубил и руку занозил поперек всей ладони; Макарьевна ему иголкой занозу тащила и занозу-то вытащила, а конец иголки в ладони остался, так руку-то у него теперь, как бревно, разнесло»… и т. п. Те же ребята навели старушку на мысль, что и ей нужно подумывать, как хозяйство свое вести.