Читать «Афганская война ГРУ. Гриф секретности снят!» онлайн - страница 43

Бросил взгляд на карту, висевшую на стене. Провинция Гильменд была рядом с Кандагаром и граничила с его территорией. Подумал, здесь в Кандагаре трудно, а там, в Гильменде, сплошной ад и террор басмачей. Вспомнил, как мой дед, Баев Илья Васильевич, рассказывал о Гражданской войне в России, ее ужасах, о многочисленной безвинной крови, пролитой простыми людьми. То же самое теперь происходит в Афганистане. История повторяется в виде фарса. Басмачи убивают наших солдат только потому, что они русские. Когда же такое еще было? Пожалуй, никогда. Все происходит впервые. Зло правит миром. Кто же ему бросит вызов, как это сделал Державин, сказав: «Я злобу твердостью сотру!» А как изменился террор! Он стал беспощаден. Известен пример с террористом Каляевым. Он бросился навстречу карете, намереваясь бросить бомбу, но увидел, что кроме великого князя Сергея там находятся еще великая княгиня Елизавета и дети великого князя Павла – Мария и Дмитрий, не бросил бомбу, сказал: «Думаю, что поступил правильно, разве можно убивать детей?»

Глава 5

Если это не ложь, то правда

Упейся, меч, в крови…

Мерзляков

Я тщательно готовил оперативную группу к большой и напряженной работе, чтобы несколькими сильными, спланированными ударами парализовать и уничтожить кандагарское басмаческое подполье, считавшееся самым агрессивным и устойчивым в Афганистане, глубоко законспирированным и боеспособным.

Фанатизм басмачей, их идейная преданность исламу заставили нас, русских, уважительно относиться к басмаческому движению, отличавшемуся свирепостью к русским, жестокостью к тем, кто нас поддерживает, и беспощадностью к предателям.

Среди самих басмачей была особая группа людей, называющая себя «камикадзе», бесстрашная и неуловимая, хорошо владеющая как ножом, так и автоматом. Члены группы «камикадзе», не прицеливаясь, могли попасть из пистолета голубю прямо в глаз, а ножом – в сердце на расстоянии 10–15 метров.

«Камикадзе», как правило, боролись с народной властью не за деньги, как это делали большинство басмачей, а на идейной основе, и это делало группу «камикадзе» особенно жестокой, дерзкой, вероломной.

В группу «камикадзе» входили как мужчины, так и женщины, они могли часами, сутками выслеживать свою жертву террора в жару и холод, сидели, притаившись, безмолвно, с синими от холода лицами или с иссохшими от жары губами, ждали своего часа мщения, и этот час наступал. Жертва «камикадзе» появлялась – и исполнитель «воли Аллаха» становился деятельным. Вмиг спадала прочь азиатская лень, отлетала в сторону паранжа, под которой мог прятаться до поры до времени «камикадзе», сонливости как не бывало. Террорист или группа террористов действовала быстро, как ртуть, решительно, как раскат молнии, раздавались приглушенные выстрелы или удар ножом в сердце выбранной жертвы, она корчилась в предсмертных судорогах, в крови и грязи, и все через миг исчезали, словно привидения. Рядом с жертвой уже нет никого и не у кого спросить, кто убил и за что? Только ветер и азиатская тишина, и больше нет ничего, чтобы хоть кто-то мог сказать, что здесь произошло минуту назад. Нет свидетелей, а прохожий, может быть, появившийся здесь случайно, отвечает, как всегда: «Ничего не видел, ничего не знаю, ничего не скажу!» Такова в Афганистане гранитная поддержка террора со стороны местного населения.