Читать «Афганская война ГРУ. Гриф секретности снят!» онлайн - страница 4

– Я того же мнения, товарищ полковник. Война будет затяжной. Мне часто приходится летать в Кандагар и другие города Афганистана, и я отчетливо вижу кровавые следы войны, это чем-то напоминает картину художника «Поход Мамая на Русь». Страшно осознавать, что я участник этой кровавой драмы.

Старший лейтенант Собакин задумался. Помолчал. Посмотрел вниз на пашни, луга, оказавшиеся под крылом самолета, сказал: «Как прекрасна весна! Природа радуется, что зима закончилась. Появилась трава. Хочется походить по траве босиком вместе с крестьянами и покопаться в земле. Появились многочисленные ручейки от таяния снега. Природа пробудилась, слава богу, стало хорошо и весело на душе…» Я прервал размышления Михаила Семеновича. «Взгляните туда, – сказал я ему, – среди лошадей у водопоя выделяется статностью и строптивостью рыжий молодой жеребец, мощный, широкогрудый, на больших и сильных ногах, с могучим крупом, длинным хвостом». Жеребец преследовал молодую, игривую кобылицу, выталкивал ее из воды на простор и наконец вытолкнул ее из воды и она проворно выскочила на берег, понеслась вперед со скоростью курьерского поезда по бездорожью, увлекая за собой рыжего жеребца. Пара коней не касалась земли, а словно летела на крыльях Пегаса. Чудо-кони неслись вперед, приминая кусты, распугивая мелкую живность, спрятавшуюся в траве, сверкая мокрыми от росы подковами.

– Огонь, а не кони! – залюбовался рыжим жеребцом Михаил Семенович. – Жеребец – это настоящий конь самого Александра Македонского, Буцефал.

– А какова кобылица, – заметил я, – она под стать Буцефалу, не так ли?

– Прекрасная пара – создание природы и ее творение! – сказал Михаил Семенович, любуясь бегом лошадей. – Век бы смотрел на таких лошадей, как эти, не отрываясь. Лошадей я люблю с детства.

Я ведь, товарищ полковник, детдомовский, но все хорошее, что я вижу, быстро исчезает, как призрак. Я невезучий. Видать, такова моя судьба. С судьбой не поспорить! Был с детства горемыкой, таким и остался.

Михаил Семенович замолчал. Смахнул порывистым жестом набежавшие слезы, тихо сказал: – Я родился перед Второй мировой войной. К власти в Германии пришел Гитлер. Отец сказал маме: «Все. Мир кончился. Будет война. Гитлер тому причина!» – Отец не ошибся. Грянула война, которая вскоре подошла к границам России. Помню, хотя был тогда маленьким, как нас, трех-четырехлетних детей, спасали от фашистского рабства. Долго везли поездом, потом на машинах, и когда открыли борта машины, из трехсот подростков в живых осталось около пятидесяти человек, остальные погибли в дороге. Я остался жив. Нас поместили в детдоме на берегу реки, в небольшом сибирском городке. Так начиналась моя жизнь, в скитаниях и нищете.