Читать «Афганская война ГРУ. Гриф секретности снят!» онлайн - страница 37

Кто не знает, скажу, я разведчик-нелегал, давно слышал о полковнике Тоболяке только хорошие отзывы от тех, кто с ним работал за рубежом. Это один из немногих офицеров разведки хорошо знает свое дело, умеет ладить с людьми разных национальностей и рас. Именно он научил аборигенов Африки военному делу, минировать и разминировать местность, вести разведку и контрразведку противника, сбивать летательные аппараты противника «стрелами». Это интеллигентный и храбрый офицер, не вам чета.

Глава 4

Съезд КПСС

Мать моя родина.

Я – большевик.

С. Есенин

Франц Кафка записал в своем дневнике: «Несмотря на бессонницу и головные боли, жизнь кажется мне лучше, чем смерть, где бессонницы нет, а головные боли продолжаются».

Как только я попал в Афганистан, меня стали мучить головные боли и бессонница, как знаменитого Франца Кафку. Как избавиться от этих недугов, я не знал. Помог партийный съезд, проходящий в эти февральские дни 1981 году в Москве. Интерес к нему подчиненных заметно ослабил надвигающуюся головную боль и бессонницу. Инициатором разговора о партийном съезде был прапорщик Микаладзе, он заявил без тени смущения:

– Партийный съезд – это очередной обман, «облако в штанах» по Маяковскому, сплошное надувательство православных. Если я не прав, поправьте меня!

Никто прапорщика Микаладзе не поправил.

– Микаладзе, конечно, оригинал, сказал все по делу, но при чем здесь «Облако в штанах»? Этого я не понимаю! – заявил майор Собин.

– И понимать здесь нечего! – заступился за прапорщика переводчик Хаким. – Само название стихотворения Маяковского звучит вульгарно, даже постыдно, не по-русски, а значит, и сам съезд вульгарный и постыдный.

Переводчик выдержал паузу, никто его не перебивал:

– Как многие знают в оперативной группе, что я по профессии учитель русского языка и литературы, – продолжил говорить Хаким, – и эпиграфом к партсъезду вполне могли стать слова, Н. П. Осипова, первого переводчика на русский язык «Приключений барона Мюнхаузена», он так перевел название этого произведения: «Не любо – не слушай, а лгать не мешай».

Всем понравилось сравнение, приведенное по памяти Хакимом. Наступила разрядка, оживление, смех. Переводчик Хаким очень удачно воспользовался своими знаниями в области литературы и применил их в непростую минуту жизни, когда, кажется, страсти могли достигнуть пика, и следовало их если не остудить полностью, то поубавить.

– Хорошо сказал Хаким, очень интересно и кстати, – похвалил переводчика майор Саротин, до этого не проронив ни слова, молчал и о чем-то своем думал. С ним такое часто случалось, он замыкался в себе и мог подолгу молчать, не проронив ни слова, как было на этот раз. Внимательно взглянул на меня, словно хотел узнать мое мнение о съезде, вышел из-за стола, стал прохаживаться по коридору, курить.

– А что думает на этот счет командир? – неожиданно спросил меня майор Собин. Разведчики притихли, майор Саротин перестал ходить по коридору и курить, прислушался.

– Мы служим не Брежневу и не престарелым кремлевским долгожителям из политбюро, – сказал я. – Это я говорю, чтобы все знали мое мнение.