Читать «Афганская война ГРУ. Гриф секретности снят!» онлайн - страница 15

Я шел уверенной походкой без страха и без боязни, верил, что ничего дурного со мной не случится. Знал не понаслышке, что испокон веков в Афганистане красота и ум ценятся больше всего на свете, а не грубость и злость. На красивых людей смотрел, как на картины художников в выставочном зале под стеклом, еще привыкая, что нахожусь не в России, а в Афганистане. Старался лучше понять окружающих меня людей, полагая, что со временем все станет на свои места, злоба пройдет, выветрится с годами, и сердца, привыкшие ненавидеть, вновь станут любить и радоваться, наполняться покоем и счастьем.

Дача-отшельник, где проживали оперативные офицеры, располагалась где-то рядом, но никак не удавалось ее отыскать. Я вновь свернул с проезжей части на узкую тропку и пошел в сторону величавых хвойных деревьев, стоящих плотными рядами, как солдаты в строю. Мощные деревья плотной стеной закрывали видимость, словно отгораживали дачу-отшельник от внешнего мира, но не от имеющихся проблем. Обособленное расположение дачи создавало в некотором роде ореол таинственности и религиозности, как это бывает с людьми, старающимися уединиться и жить в отдалении от других людей, как староверы, и проводить все свободное время в беседе с Богом, замаливая свои грехи, чуждаясь мирской суеты, пустой и бесполезной.

О даче-отшельнике начальник Кабульского разведывательного центра полковник Шамиль был другого мнения, как и об обитателях дачи, называя их бранными словами, трусами и пьяницами, под стать пьяницам в глухих сибирских деревнях, пьянствующих с одинаковым рвением как в Петров день, так и в Иванов день, будучи не Иванами и не Петрами. Шамиль давно затаил злость на Кандагарскую «точку», так называли секретное расположение разведчиков на территории Афганистана. По словам Шамиля, он собирался разогнать на «точке» всех оперативных офицеров и заменить новыми, но не доходили руки, поскольку пьянство, дебош, трусость были практически везде, и менять шило на мыло он повременил. Но с моим прибытием в Кабул решил оздоровить обстановку в Кандагаре. Направил в Кандагар меня, считая опытным разведчиком, о чем он не раз мне говорил, жаловался, что ему в разведцентр присылают не опытных офицеров разведки, а пьяниц на исправление. Так, по его словам, в Мазари-Шарифе в комнате шифровальщика держали барана, откармливали его к ноябрьским праздникам. Но случилась беда, шифровальщик, из прапорщиков, заснул, будучи пьяным, с непотушенной сигаретой, возник пожар, баран сгорел вместе с шифровальщиком, от которого осталось кое-что, как от гоголевского Акакия Акакиевича после смерти: пара подметок, стоптанные ботинки и кальсоны.